Если любишь… - [67]

— Стройте полк.

— По-о-олк! Строиться!

Эскадрильи выстроились вдоль по коридору. Ребята стояли с вещевыми мешками и противогазами, с автоматами и шинелями. Не все еще успели надеть на себя все это обмундирование, держали его под мышками, кто-то сложил перед собой на пол.

Колесов, покусывая губы, осмотрел строй. И оглянулся на Новикова: начинайте.

— Бойцы! — Новиков, по своей привычке все время двигаться, пошел вдоль строя. — Поступила вводная. В степи высажен десант для захвата нашего аэродрома. Нужно выделить группы охранения. В то же время в любую секунду полк может быть поднят по тревоге, то есть группы должны быть сформированы и отправлены для перехвата без ущерба боевой готовности полка. Самолеты по тревоге должны взлететь вовремя, мы это, думаю, все понимаем. Поэтому командование решило на перехват десанта послать менее опытных механиков из последнего молодого пополнения. Остающимся для работы на аэродроме придется работать сразу на нескольких истребителях.

Мы, командование полка, приказываем… просим вас, солдаты, показать, на что вы способны. Не расслабляться, думать только о самолетах. Обслуживание истребителей должно производиться в срок и наилучшим образом. У меня все, — он посмотрел на командира полка, будто спрашивая, будет ли тот добавлять что-либо к уже сказанному.

Колесов показал жестом: скажу.

— Солдаты! Война не спросит, сколько у нас в полку механиков, считайте — сейчас мы поставлены в самые жесткие условия. Думаю, здесь лишних слов не нужно — начальник политотдела все изложил детально. Сейчас всем, кто пойдет в группы перехвата десанта, остаться, остальным — отдыхать, — и повернулся к дежурному по полку: — Командуйте.

— Р-разойдись!

Все разошлись.

Остались лишь ребята из последнего молодого пополнения.

На группы их делили старшины экскадрилий. В первой эскадрилье командовал сержант Иванченко. Он для начала сообщил, что группы будут по четыре человека. На каждую машину по четыре группы. Машины вывезут их в степь, и ребята должны расходиться во все стороны веером. Каждой группе выделяются: портативная рация для связи и бинокли. Группам в степи рекомендуется разойтись по два человека, причем пары должны находиться одна от другой постоянно в поле видимости. И в конце Иванченко, не мудрствуя лукаво, попросил разобраться по четыре человека, кто с кем хочет. Первыми же вышли из строя Лешка Барков, Шурик Бочкин, Валька Лыков и Иван Корин — друзья «не разлей вода». Старшим в их группе Иванченко назначил Ивана, как самого рассудительного.

Через полчаса, получив все необходимое, ребята погрузились в машины и выехали в степь.

Они расходились по степи веером, стараясь охватить как можно большую площадь. Был приказ далеко не заходить, постараться встретить десант, если, конечно, он появится на подступах к аэродрому. Вся хитрость была в том, что подступы эти были обозначены условной границей, проходящей в пятнадцати километрах вокруг гарнизона. В самом деле, это имело смысл. Ни один десантник не смог бы предположить, что его ждут на этой черте, на таком в общем-то не близком расстоянии от цели.

Когда их высадили в степи, друзья поначалу шли все вместе, так было веселее. Они шли, закинув автоматы за спину, помахивая биноклями. Было что-то несерьезное и в высадке, и в этой прогулке по осенней, уже продуваемой прохладными ветрами, степи.

Болтали о том о сем. Иван рассказал, что впереди есть мертвый город, который весной и летом раскапывали археологи. Что он когда-то возил им воду. И что город этот, если им не прикажут изменить маршрут, они смогут увидеть.

Но потом он вспомнил о приказе идти парами, и они разделились. Валька с Лешкой пошли левее, а Иван с Шуриком прямо. Шли, как и было приказано, в поле видимости друг друга.

— И за каким чертом тянемся по этой пустыне, как идиоты, у всех на виду, — ворчал Лешка. — Увидят эти десантники и аннулируют нас, как курей.

— Точно, — соглашался Валька, он вообще не любил степь, а здесь, вдали от гарнизона, чувствовал себя как-то неспокойно.

Иван с Шуриком были настроены более оптимистично. Иван решил все-таки выйти к мертвому городу и показать друзьям раскопки, потому и Лешку с Валькой послал, как положено, стороной, чтобы чувствовать себя спокойнее. Все-таки службу надо помнить.

Он шел и узнавал дорогу, ведущую к городу. Еще не совсем стерлись следы протекторов ЗИЛа Сиднева, шофера-весельчака, с которым Ивану пришлось возить археологам воду. Еще, как наверное ни одно уже десятилетие, торчал из холмика какой-то шест. И Иван, указывая Шурику на все эти приметы, даже немного гордился своим знанием дороги и предсказывал появление на пути того или иного ориентира.

Вскоре вдали показались развалины города. Иван посмотрел на них в бинокль и после некоего замешательства передал бинокль Шурику:

— Ну-ка глянь, что это там.

Шурик долго рассматривал занесенные песком, разрушенные временем стены. И наконец опустил бинокль.

— Ну? — нетерпеливо спросил Иван.

— Что «ну»?.. Город как город, одни развалины, да и те какие-то скучные.

— А машина с палаткой?

— Не видел, — Шурик опять посмотрел в бинокль. — Где-е?