Если душа родилась крылатой - [35]

Шрифт
Интервал
Flamme rouge — en feu bleu?!
L’eґclat. Du gouffre triomphe un son:
Lui, d’un saut — souplement
Soule`ve le corps comme un poisson
Droit comme le Torrent.
Tsar dresseґ parmi les flots pointus,
Et son front se laboure.
— Je te l’ai sauveґ, — a` preґsent: tue!
Et libe`re l’Amour!
Soudain quoi — s’est rueґ? Pas la trombe,
Non! Nulle intempeґrie!
Mais deux mains — suivant — l’eґquestre, montent
D’une — sans — son ami!
Noir mareґcage — aux volets s’ache`ve.
Voila` mon nouveau re  ve.
Nuit pourchassante — et pas d’autre voie:
Le sang durcit.
Fils! Creґation de ma hanche, toi, —
Guide, conduis!
Brave, en avant! — L’Esprit des Montagnes
Est un, nous — deux.
Seuls l’aigle ici et l’aurore gagnent.
Nous — parmi eux.
L’ouragan! — Les dieux repartiront,
L’aigle en a peur...
Plus haut, l’aneґ! — Ces hauts lieux seront
Notre hauteur!
Rongeant la poussiе`re d’ici-bas,
J’enfante un fils —
Et la Foudre Divine s’abat:
L’aigle l’a pris!
C’est a` pic et nu et noir la`-haut!
Ses petits bras: deux barres.
Qui donc, sinon Zeus dans son berceau —
Tient l’aigle? Nul deґpart!
Rire. En reґponse — ailes en furie,
Griffes — perceuses: raides.
Qui me suivant — et d’eґclairs fit fuir —
Le tonnerre de l’aigle?!
Ra  le. Un rugissement deґtoneґ
A pourfendu les monts.
Lui l’a leveґ comme un Premier-neґ,
Droit comme l’Invasion.
Tsar dresseґ parmi l’onde des nues,
Et son front se laboure.
Je te l’ai sauveґ, — a` preґsent: tue!
Et libe`re l’Amour.
Soudain quoi — a craqueґ? Le cur dur
D’un bois sec: nullement!
Mais deux mains — suivant l’eґquestre — d’une
Femme — sans — son enfant!
Cruelle aurore — aux volets s’ache`ve.
C’est mon troisie`me re  ve.
Feґvrier. Deґformeґs, les chemins.
Folle neige — aux champs.
Balayeґs, tordus — les grands chemins
Par l’artel des vents.
Tantot cretes que le galop couche,
Et tantot — l’abrupt,
A talonner l’Equestre-Le-Rouge,
Ma route a son but.
Tantot la`! A porteґe de la main!
Taquin: — touche, va!
Bras absurdement tendus; devient
Neige — le cheval.
Me`ches du panache dans les yeux?
Ou saule, au virage?
Eh! les marieurs! — Ni une, ni deux...
Vents: au balayage!
Balayez, amassez les obstacles —
Plus haut que les rocs,
Que son cheval au sabot d’attaque,
Cloueґ la` — se bloque.
Les vents eґcoutent — que plainte cre`ve,
Et leur plainte cre`ve.
Il court sa course rouge sans treve,
Mon eґquestre reve.
Me`ches d’ailerons qui s’emballaient?
Ou saule, au virage?
Tenez — haut, tenez — haut les balais!
Vents: rage! A l’ouvrage!
Que voila`? Quelle butte carreґe
Emerge du sol?
Comme si la tempete cabrait
D’un coup cent coupoles.
Chasse couronneґe: enfin, la pause.
Deґja` mon front capte
Le feu des fers, deґja` dans ma paume
Le bord de la cape!
En renfort, avec glaive et tonnerre,
Le Tsar — Guerroyant!
Mais le cheval se rue et — tonnerre
Dans l’autel grondant.
J’avance et trane, telle une meute,
La troupe des vents.
Les voutes ne figent pas l’eґmeute
Des sabots sonnants.
Messe d’un mort — rond grondement monte —
Neige qui vrombit:
Le trone est renverseґ! — Vide! Monde
Sous terre — terni!
Geignez, geignez, murmurez — les murs!
Toi, neige, chahute!
L’eґcume du cheval rend obscure
L’aura des chasubles.
Titube une coupole. Oh! croulez,
Gloire et force et foi!
Et mon corps s’eґcroule, eґcarteleґ —
Les deux bras en croix.
Immense lutte d’arcs-en-ciel: tout
Lustre aura claqueґ.
Accepte-moi, toi — si pur, si doux,
Pour nous, crucifieґ.
A ta main vengeresse, on est lieґs?
Accepte le feu!
D’en haut: mais, qui sont le cavalier,
Le cheval, — les deux?
L’armure est sur lui — soleil qui brille!...
— Vol abrupt! Volons! —
La cheval — droit sur ma poitrine —
Plante son talon.
Cape de feu — aux volets s’ache`ve.
Galop de feu — treve!
Ni neige vrombissante,
Ni balayage — balai.
Ni panache emballeґ, —
Saule, au virage.
Ses me`ches grises balayeґes
Deґmarche balanceґe, — sans bec d’aigle
D’outre-nue, mais le nez fourreґ
Dans l’eґpais nuage d’un chaudron, —
Une bonne femme —
Elle a dans les mains —
Un chiffon.
Verre a` l’envers sur bouteille pas finie
On laisse — on y reviendra.
— En quoi est-ce mon reve? Et le reve dit:
Ton Ange ne t’aime pas.
Premier tonnerre sur le crane — ou coup dur
Sur le crane?! — Gens! Hola`!
Front rongeant l’oreiller sec: ce coup de dire:
Le premier: Ne t’aime pas!
N’aime pas! — Tresses de femme: nul besoin!
N’aime pas! — De bijoux rouges: nul besoin!
N’aime pas! — Mais sur le cheval — sauterai!
N’aime pas! — Sauterai — au ciel!
O esprit de mes pe`res, secouez vos chanes!
Vacillez, pins seґculaires!
Eole! O esprit de mes pe`res, mes me`ches
Doreґes, brouille-les! De l’air!
Sur le cheval blanc, au devant des guerriers
Allons, — sous la foudre des fers argenteґs!
Voyons, voyons comment se bat cet altier
Sur le Cheval-Dit-Le-Rouge!
De bon augure: le ciel s’abat!
L’aube ensanglante mon casque!
Soldats! Jusqu’au ciel — encore un pas:
Le grain crot sous la caillasse!
En avant — par dessus le fosseґ! — Tombeґs? — Un rang.
Au suivant — par dessus le fosseґ! — Tombeґs? — Encore
Au suivant — par dessus le fosseґ! — Le glaceґ blanc
Des cuirasses, qui sait: sang? Aurore?
Soldats! — Quel ennemi — enfoncer?
Dans mon sein un frisson chauffe.
Peґne`tre, peґne`tre, eґpeґe d’acier,
Продолжить чтение
Еще от автора Марина Ивановна Цветаева
Сказка матери

`Вся моя проза – автобиографическая`, – писала Цветаева. И еще: `Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком`. Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.

Сказки матери

Знаменитый детский психолог Ю. Б. Гиппенрейтер на своих семинарах часто рекомендует книги по психологии воспитания. Общее у этих книг то, что их авторы – яркие и талантливые люди, наши современники и признанные классики ХХ века. Серия «Библиотека Ю. Гиппенрейтер» – и есть те книги из бесценного списка Юлии Борисовны, важные и актуальные для каждого родителя.Марина Ивановна Цветаева (1892–1941) – русский поэт, прозаик, переводчик, одна из самых самобытных поэтов Серебряного века.С необыкновенной художественной силой Марина Цветаева описывает свои детские годы.

Дневниковая проза

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Повесть о Сонечке

Повесть посвящена памяти актрисы и чтицы Софьи Евгеньевны Голлидэй (1894—1934), с которой Цветаева была дружна с конца 1918 по весну 1919 года. Тогда же она посвятила ей цикл стихотворений, написала для неё роли в пьесах «Фортуна», «Приключение», «каменный Ангел», «Феникс». .

Мой Пушкин

«… В красной комнате был тайный шкаф.Но до тайного шкафа было другое, была картина в спальне матери – «Дуэль».Снег, черные прутья деревец, двое черных людей проводят третьего, под мышки, к саням – а еще один, другой, спиной отходит. Уводимый – Пушкин, отходящий – Дантес. Дантес вызвал Пушкина на дуэль, то есть заманил его на снег и там, между черных безлистных деревец, убил.Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил его из пистолета ...».

Проза

«Вся моя проза – автобиографическая», – писала Цветаева. И еще: «Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком». Написанное М.Цветаевой в прозе – от собственной хроники роковых дней России до прозрачного эссе «Мой Пушкин» – отмечено печатью лирического переживания большого поэта.