Если душа родилась крылатой - [33]

Шрифт
Интервал
C’est rapide, de Meudon au Kouban…
Notre querelle — n’est pas votre querelle.
Enfants, creґez vous-me  mes vos propres
Deґsaccords.
Je te remercie, cher fide`le bureau!
Tu m’as donneґ ton arbre
Pour devenir bureau — et
Tu restes — un arbre vivant!
Avec ce jeu de jeunes feuillages
Au-dessus des sourcils, cette eґcorce vivante,
Les larmes d’une reґsine vivante, et
Des racines jusqu’au treґfonds de la terre.

Jardin

Pour cet enfer,
Pour ce deґlire,
Donne-moi un jardin,
Pour mes vieux jours.
Pour les vieilles anneґes,
Pour les vieux malheurs:
Le travail — les anneґes,
Les sueurs — les anneґes…
Pour les vieilles anneґes,
Les anneґes de chien —
Les bru  lantes anneґes —
Le frais jardin…
Pour le fugitif
Donne-moi ce jardin:
Sans — ni — personne,
Sans — ni — a  me!
Un jardin: ne pas marcher!
Un jardin: ne pas voir!
Un jardin: ne pas rire!
Un jardin: ne pas se moquer!
Sans aucune oreille,
Donne-moi un jardin:
Sans nulle odeur!
Sans a  me aucune!
Tu diras: assez de douleur — prends ce
Jardin — solitaire, comme toi.
(Mais tu n’y resteras pas, toi, la`!).
Un jardin, solitaire, comme toi.
Pour les vieux jours, ce jardin, pour moi…
— Ce jardin autre? Et, peut-e  tre, cet autre monde? —
Donne-le-moi pour mes vieux jours —
Et pour le pardon de l’a  me.

Lecteurs de journaux

Le serpent souterrain glisse,
Il glisse, il transporte les gens.
Et chacun, — avec son
Journal (son eczeґma!).
Un tic a` la ma  choire,
La carie des journaux.
Ma  cheurs de mastic!
Lecteurs de journaux.
Le lecteur — qui? — Un vieillard, un athle`te?
Un soldat? — Ni traits, ni visages,
Ni a  ge. Un squelette — sans visage:
Une feuille de journal!
Celle dont tout Paris — , du front
Jusqu’au nombril, est habilleґ.
Laisse donc, jeune fille!
Tu accoucheras d’un lecteur
De journaux!
Ils se bal — «Il couche avec sa sur» —
ancent — «Il a tueґ son pe`re!» —
Ils se balancent — et se remplissent
De vaniteґ.
Qu’importe a` ces messieurs —
L’aube ou le coucher de soleil?
Des avaleurs de vide,
Les lecteurs de journaux!
Lire — les journaux: calomnies,
Lire — les journaux: deґtournements,
Dans chaque colonne — mensonges,
Dans chaque colonne — deґgou  t. —
Avec quoi, vous preґsenterez-vous —
Au Jugement dernier — dans la clarteґ —
Accapareurs d’instants,
Lecteurs de journaux!
— Au loin! Disparu! Perdu!
La peur maternelle est ancienne,
Me`re! La presse de Gutenberg est
Plus horrible que la poussie `re de Schwartz!
Pluto  t e  tre au cimetie`re, — que
Dans une infirmerie purulente,
Gratteurs de croutes,
Lecteurs de journaux!
Qui laisse pourrir nos fils
A la fleur de l’a  ge?
Les incestueux e ґcrivains
Pour journaux!
C’est cela, amis, — que je pense —
Et bien plus fortement encore
Que dans ces vers, — lorsque,
Mon manuscrit a` la main,
Je me trouve en face, ou pluto  t
— Il n’y a pas de lieu plus vide! —
Devant la non-face
Du reґdacteur
des saleteґs du journal.
Tu ouvres en grand tes yeux vers le ciel bleu —
Et tu t’exclames: — un orage!
Un audacieux passe, tu le`ves les sourcils —
Et tu t’exclames: un amour!
Au travers de la mousse grise des indiffeґrences —
Moi, je m’exclame: — des poe`mes.

Cendres

Il s’est abattu sur la ville de Saint Vinceslas
— L’incendie, ainsi, deґvore les herbes —
Apre`s avoir joueґ avec les facettes de Bohe  me!
— La cendre, ainsi, couvre les ba  timents,
La tempe  te de neige, ainsi, balaye les jalons…
De l’Eden — Tche`ques, dites-le! —
Que reste-t-il? Des cendres.
— La Peste, ainsi, reґjouit les cimetie`res!
2
Il s’est abattu sur la ville de Saint Vinceslas
— L’incendie, ainsi, deґvore les herbes —
Une deґcision — c’est votre dernier deґlai:
— L’eau, ainsi, s’approche des fene  tres,
La cendre, ainsi, couvre les ba  timents…
Par-dessus les ponts et les places
Pleure, il pleure le lion biceґphale…
— La Peste, ainsi, reґjouit les cimetie`res!
3
Il s’est abattu sur la ville de Saint Vinceslas
— L’incendie, ainsi, deґvore les herbes —
L’eґtouffement, sans freґmir
— La cendre, ainsi, couvre les ba  timents:
Faites signe, a  mes vivantes! Prague
Aujourd’hui plus deґserte que Pompeґi:
Un pas, un bruit — nous cherchons en vain…
— La Peste, ainsi, reґjouit les cimetie`res!

A l’allemagne

Oh, jeune fille aux joues les plus roses
Parmi les montagnes vertes —
Allemagne!
Allemagne!
Allemagne!
Quelle honte!
Tu as empocheґ la moitieґ de la carte du monde,
Ame astrale,
Jadis, tu faisais re  ver par tes contes,
Aujourd’hui, — tu avances tes chars.
Devant la paysanne tche`que —
Tu foules le bleґ de ses espoirs
Sous les roues de ton char
Et ne baisses pas les yeux?
Devant l’infinie tristesse
De ce petit pays —
Vous, les Germains, fils
De la Germanie, que sentez-vous?
O manie! O momie
De la grandeur!
Tu vas bru  ler,
Allemagne!
Folie,
Folie,
Ce que tu fais.
L’hercule triomphera
Des liens du serpent!
A ta santeґ, Moravie!
Et toi, Slovaquie, sois slovaque!
Tu recules, dans les sous-sols
Du cristal et — tu preґpares le coup:
Bohe  me!
Bohe  me!
Bohe  me!
Salut!

Ils ont pris

Les Tche`ques s’approchaient des Allemands
et crachaient.
(Voir les journaux mars 1939)
Ils prenaient — vite et ils prenaient — largement:
Ils ont pris les sommets et ils ont pris les treґfonds,
Ils ont pris le charbon et ils ont pris l’acier,
Et notre plomb, et notre cristal.
Продолжить чтение
Еще от автора Марина Ивановна Цветаева
Сказка матери

`Вся моя проза – автобиографическая`, – писала Цветаева. И еще: `Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком`. Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.

Сказки матери

Знаменитый детский психолог Ю. Б. Гиппенрейтер на своих семинарах часто рекомендует книги по психологии воспитания. Общее у этих книг то, что их авторы – яркие и талантливые люди, наши современники и признанные классики ХХ века. Серия «Библиотека Ю. Гиппенрейтер» – и есть те книги из бесценного списка Юлии Борисовны, важные и актуальные для каждого родителя.Марина Ивановна Цветаева (1892–1941) – русский поэт, прозаик, переводчик, одна из самых самобытных поэтов Серебряного века.С необыкновенной художественной силой Марина Цветаева описывает свои детские годы.

Повесть о Сонечке

Повесть посвящена памяти актрисы и чтицы Софьи Евгеньевны Голлидэй (1894—1934), с которой Цветаева была дружна с конца 1918 по весну 1919 года. Тогда же она посвятила ей цикл стихотворений, написала для неё роли в пьесах «Фортуна», «Приключение», «каменный Ангел», «Феникс». .

Дневниковая проза

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Мой Пушкин

«… В красной комнате был тайный шкаф.Но до тайного шкафа было другое, была картина в спальне матери – «Дуэль».Снег, черные прутья деревец, двое черных людей проводят третьего, под мышки, к саням – а еще один, другой, спиной отходит. Уводимый – Пушкин, отходящий – Дантес. Дантес вызвал Пушкина на дуэль, то есть заманил его на снег и там, между черных безлистных деревец, убил.Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил его из пистолета ...».

Проза

«Вся моя проза – автобиографическая», – писала Цветаева. И еще: «Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком». Написанное М.Цветаевой в прозе – от собственной хроники роковых дней России до прозрачного эссе «Мой Пушкин» – отмечено печатью лирического переживания большого поэта.