Если душа родилась крылатой - [34]

Шрифт
Интервал
Ils ont pris le sucre et ils ont pris le tre`fle,
Ils ont pris l’Ouest et ils ont pris le Nord,
Ils ont pris la ruche et ils ont pris le bleґ,
Ils ont pris notre Sud et l’Est aussi.
Vary — ils ont pris et les Tatras — ils ont pris,
Ils ont pris le proche et ils ont pris le lointain,
Et — pire encore que le paradis sur terre! —
Ils ont vaincu — sur le sol natal.
Ils ont pris les balles et ils ont pris les fusils,
Ils ont pris les minerais et ils ont pris l’amitieґ...
Mais tant qu’il y a de la salive dans la bouche
Tout le pays est en armes.

Foret

On taille — tu as vu! — On taille,
On taille! — Apre`s un che  ne — un che  ne.
Abattu, il ressuscite. Elle
Ne meurt pas — la fore  t.
Elle meurt; la fore  t, puis
Elle reverdit — a` la minute! —
(La mousse — une fourrure verte)
Il ne meurt pas, le Tche`que.
Non pas des diables, qui poursuivraient un moine,
Non pas le malheur — qui poursuivrait un geґnie,
Et non pas l’avalanche, qui n’est pas un amas,
Et non la vaste monteґe des inondations.
Non pas le rouge incendie des fore  ts,
Non pas le lie`vre — dans la colline,
Non pas le roseau — sous l’orage, —
Apre`s le fuhrer — les furies.
Tu ne mourras pas, peuple!
Dieu te garde!
De ton cur tu as donneґ — le grenat,
De ta poitrine tu as donneґ — le granit,
Prospe`re, peuple —
Dur comme les Tables de la loi,
Chaud comme le grenat,
Pur comme le cristal.
Il est temps! Pour ce feu-la` —
Je suis vieille!
— L’amour — est plus vieux que moi!
— De cinquante fois janvier,
Une montagne!
— L’amour — est encore plus vieux:
Vieux, comme un pre`le, vieux, comme le serpent,
Plus vieux que l’ambre de Livonie!
Et plus vieux que tous les bateaux fanto  mes!
Que les pierres, plus vieux que les mers…
Mais le mal, dans ma poitrine — est plus vieux
Que l’amour, plus vieux que l’amour.

Sur le cheval rouge

a` Anna Akhmatova
Et grand ouverts, grand ouverts — les bras,
Les deux en croix.
Et renverseґe! Va, pieґtine-moi, l’eґquestre!
Que mon esprit, jailli des co  tes, monte — vers Toi,
Creґature
De femme non terrestre!
Pas la Muse, non, pas la Muse,
Qui donc, au-dessus de mon pauvre landau
Me berc  ait de chansons,
Par la main — qui donc me conduisait?
Pas la Muse. Qui donc reґchauffait
Mes mains froides, mes paupie`res bru  lantes
Qui les rafrachissait?
Qui deґgageait les me`ches de mon front? — Pas la Muse,
Qui m’emmenait a` travers les grands champs? — Pas la
Muse.
Pas la Muse, nulle tresse noire, nul bijou,
Nulle fable — deux ailes cha  tain clair: voila` tout.
Courtes — surplombant chaque sourcil aileґ.
Torse harnacheґ.
Panache.
Lui n’a pas veilleґ sur mes le`vres,
Ni beґni mon sommeil.
Ni pleureґ avec moi
Sur ma poupeґe briseґe.
Tous mes oiseaux — pour la partance
Il les la  chait — puis — l’eґperon nerveux,
Sur son cheval rouge — entre les monts bleus
De la deґba  cle fracassante.
— Oh! les pompiers! Partout c  a hurle!
Lueur du feu — partout c  a hurle!
— Oh! les pompiers! L’a  me qui bru  le!
Pas la maison, qui bru  le?
La cloche d’alarme hulule.
Vas-y, balance-le, ton bulbe,
O cloche d’alarme! Pullulent
Les flammes! L’a  me bru  le!
Dansant des ravages du beau,
Aux gerbes rouges des flambeaux
J’applaudis — je bondis — rugis,
De moi l’eґclair — jaillit.
Qui m’a tireґe d’ou` c  a crache et gronde?
Quel aigle m’a ravie? — Je m’y perds.
J’ai sur moi une chemise — longue —
Avec un rang de perles.
Clameur du feu, cliquetis de vitres...
Sur chaque visage, au lieu d’orbites —
Deux brasiers luisent! — les lits s’eґplument!
On bru  le! On bru  le! On bru  le!
Craque donc, milleґnaire bahut!
Crame, toi — magot, masseґ, reclus!
Ma maison: souveraine au-dessus.
Que souhaiter de plus?
Oh! les pompiers! — Que le feu redouble!
Fronts peintureґs d’or, tous — au fourneau!
Incendie: oh! tiens debout, debout!
Que croulent les poteaux!
Soudain quoi — a crouleґ — si soudain!
Un poteau? — Pas crouleґ!
Vers le ciel — fol appel de deux mains —
Et le cri: Ma poupeґe!
Qui — me suivant — galope, deґvale,
Me jetant un il-juge?
Qui — me suivant — roule d’un cheval
Rouge — a` la maison rouge?
Un cri. De ceux qui passent le mur
Du cri. La foudre, et lui:
Brandit la poupeґe comme une armure,
Droit comme l’Incendie.
Tsar dresseґ parmi les feux fugaces,
Et son front se laboure.
— Je te l’ai sauveґe, — a` preґsent: casse!
Et libe`re l’Amour!
Soudain quoi — a crouleґ? Pas le monde,
Non! Lui n’a pas crouleґ!
Mais deux mains — suivant — l’eґquestre, montent
D’une enfant — sans — poupeґe.
Cruelle lune — aux volets s’ache`ve.
Voila` mon premier ra  ve.
Enlaceґs rudement.
Plus bas: bruit du torrent.
Monte a` nos pieds leґgers
De l’eґcume envoleґe.
Enlaceґs sans murmure:
Les colonnes d’eґcume!
Je suis tous ses harems,
Il est tous mes emble`mes.
Brusque entrelacs d’eґpaules:
Flanc contre flanc, et paumes...
A nos pieds deґchausseґs
L’eґcume vient mousser.
— Du pont... Chiche! Et sur l’heure!
Que j’y lance une fleur...
Il voit — et — simplement
D’un bond — dans le torrent!
Est-ce le pont, ou bien moi — qui tremble?
Sang ou vague — en eґmoi?
Glaceґe, je regarde — sans comprendre
Ma vie — qui se noie.
Qui soudain — d’un grand geste de cape
Me jeta — vers les cieux?
Qui soudain — rutilant, fit qu’eґclate
Продолжить чтение
Еще от автора Марина Ивановна Цветаева
Сказка матери

`Вся моя проза – автобиографическая`, – писала Цветаева. И еще: `Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком`. Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.

Сказки матери

Знаменитый детский психолог Ю. Б. Гиппенрейтер на своих семинарах часто рекомендует книги по психологии воспитания. Общее у этих книг то, что их авторы – яркие и талантливые люди, наши современники и признанные классики ХХ века. Серия «Библиотека Ю. Гиппенрейтер» – и есть те книги из бесценного списка Юлии Борисовны, важные и актуальные для каждого родителя.Марина Ивановна Цветаева (1892–1941) – русский поэт, прозаик, переводчик, одна из самых самобытных поэтов Серебряного века.С необыкновенной художественной силой Марина Цветаева описывает свои детские годы.

Дневниковая проза

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Повесть о Сонечке

Повесть посвящена памяти актрисы и чтицы Софьи Евгеньевны Голлидэй (1894—1934), с которой Цветаева была дружна с конца 1918 по весну 1919 года. Тогда же она посвятила ей цикл стихотворений, написала для неё роли в пьесах «Фортуна», «Приключение», «каменный Ангел», «Феникс». .

Мой Пушкин

«… В красной комнате был тайный шкаф.Но до тайного шкафа было другое, была картина в спальне матери – «Дуэль».Снег, черные прутья деревец, двое черных людей проводят третьего, под мышки, к саням – а еще один, другой, спиной отходит. Уводимый – Пушкин, отходящий – Дантес. Дантес вызвал Пушкина на дуэль, то есть заманил его на снег и там, между черных безлистных деревец, убил.Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил его из пистолета ...».

Проза

«Вся моя проза – автобиографическая», – писала Цветаева. И еще: «Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком». Написанное М.Цветаевой в прозе – от собственной хроники роковых дней России до прозрачного эссе «Мой Пушкин» – отмечено печатью лирического переживания большого поэта.