Если честно - [98]

Шрифт
Интервал

В период моего активного осмысления всех этих правил и методов и приложения их к реальной жизни у нас вышла размолвка с одной знакомой, и та потребовала от меня извинений. Я на тот момент еще не знал, как извиняться так, чтобы быть понятым правильно, а потому решил исходить из закона противоположностей.

Раньше я часто раздражал людей тем, что извинялся по поводу и без[82]. Когда я чувствовал, что сплоховал, у меня срабатывал инстинкт признаться и попросить прощения. Однако в тех случаях, когда извинения действительно были к месту, мои слова, как ни странно, лишь распаляли моего собеседника, и я решительно не понимал, почему.

– Ты вечно говоришь о ком-то другом! – сказала мне та знакомая. – Обязательно всегда находится кто-нибудь, от чьей музыки ты без ума, кто-нибудь, смешнее кого ты еще никогда и никого не встречал, кто-нибудь, кто рассказал тебе самую интересную историю в твоей жизни. Я себя из-за этого чувствую скучной и никому не нужной дурой!

В принципе, ее обвинения были вполне обоснованы: я действительно часто вслух восхищался другими людьми – привычка, оставшаяся с эпохи честных деньков. Раньше я бы тут же принялся извиняться за то, что поставил ее в такое положение, обещать больше так не делать и убеждать в том, что ее я тоже находил смешной, талантливой и очень интересной. Однако такие извинения никогда не срабатывали, а потому я обратился к закону противоположностей: нормальный человек мог бы признать свою вину, отрицая ее и отказываясь извиняться. Вероятнее всего, мои прошлые извинения не срабатывали, потому что слишком быстро, складно и легко слетали с моих уст. Я предположил, что избеганием можно было добиться более оптимального эффекта.

Так что я изобразил негодование и пустился вместо извинений в поток абсолютно наглых стереотипных попыток уйти от ответа.

– Понятия не имею, о чем ты! – рявкнул я. – Я ничего такого не говорю! Это как раз ты вечно рассказываешь мне о ком-то еще! Как насчет моих чувств, а?!

Я явственно чувствовал, что у меня все получилось, что она сочла мою бурную реакцию проявлением комплексов и стыда. Через некоторое время я стал намеренно отводить взгляд и подолгу молчать, словно не находя подходящих слов. Лишь потом я наконец сказал: «Прости», а она в ответ тепло улыбнулась и удовлетворенно меня обняла. То был первый раз за всю мою жизнь, когда кто-то принял мои извинения.

Иногда приходилось лгать, чтобы мне поверили.

Я чувствовал себя участником некой программы глубокого погружения в иностранный язык – я словно не имел возможности излагать свои мысли, не переведя их перед этим на чужое наречие. Отправляя электронное письмо, я сначала писал его как обычно, а затем редактировал каждую строчку уже непосредственно перед отправкой. Каждый день в моей жизни был днем противоположностей.


Больше всего за мои выступления с фортепиано мне платили в ресторане, которым владела женщина по имени Гвен. Надо сказать, она мне крайне не нравилась. По счастью, я редко имел с ней дело на рабочем месте, но те случаи, когда мы все же пересекались, я использовал в качестве практики по удержанию языка за зубами. Я выслушивал ее параноидальные бредни насчет того, что все плетут интриги у нее за спиной – работники, друзья, знакомые – кто угодно. Она была склонна к импульсивным и жестким решениям, типа увольнения разом всей кухни за не проявленное должное уважения к ней или отмены бесплатных напитков для пианистов, поскольку те «пользовались ее щедростью». Я изо всех сил делал вид, что ничего из этого не замечал.

Как-то раз я получил от Гвен электронное письмо с договором найма. Я играл уже в нескольких ресторанах до этого, и мне еще ни разу не предлагали подписать контракт. Договор полностью соответствовал ее невыносимому характеру – он был длинным и буквально лопался от условий о неразглашении под угрозой судебных исков и прочей ерунды. В контракте даже был пункт, позволявшей ей предпринимать шаги в отношении «предполагаемых угроз» репутации ее предприятия. Если бы Гвен имела права вписать туда что-нибудь «под страхом смертной казни», она бы, несомненно, это сделала.

Я был практически уверен, что Гвен переписала условия контракта в связи с тем, что сотрудники частенько увольнялись из ресторана со скандалом и рассказывали потом жуткие истории о том, каково было там работать и иметь с ней, Гвен, дело. Новые условия контракта позволяли ей добраться до таких неблагодарных бывших сотрудников через суды. Несмотря на мои подозрения на тему того, что этот контракт можно было без каких-либо проблем оспорить и признать недействительным в любом суде, я все же опасался, что он даст ей возможность еще больше запугивать и эксплуатировать нас. Я был практически уверен, что сам скоро уволюсь со скандалом, а потому не имел права рисковать, подписывая этот контракт. Однако жить, к сожалению, на что-то было нужно.

Моим первым желанием было заявить Гвен прямым текстом, что ни один контракт не спасет ее от ее личных проблем и что те усилия, что она потратила на его составление, ей стоило бы вместо этого пустить на попытки хоть как-то поладить с собственными сотрудниками. Однако тогда я уже понимал, что такой ответ в этой ситуации решительно ничего никому не даст. Вместо этого я решил положиться на неискренность и обман, надеясь, что они помогут мне остаться на работе, не подписывая этот контракт.


Рекомендуем почитать
Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951

Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.


Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).