Если бы ты был здесь - [80]

На этот раз дверь в мою палату открывается почти сразу. Но вместо Сиреты входит самый красивый мужчина из всех, кого я встречала. Он молод – чуть за двадцать, – у него черные как вороново крыло волосы и такие голубые глаза, что кажется, будто он смотрит в небо. Под маской угадывается мощная челюсть. У него широкие плечи и такие бицепсы, что рукава халата чуть не трещат по швам.

– Что-то случилось? – спрашивает он.

Мне кажется, что я проглотила язык.

– Мне… мм… Вы не Сирета, – наконец выдавливаю я из себя.

– Нет, я определенно не Сирета, – соглашается он.

Я понимаю, что он улыбается, по внезапно появившимся морщинкам вокруг прищуренных глаз. Держу пари, что под этой маской и защитным экраном для лица скрывается рот с идеальными зубами.

– Я Крис, сертифицированный помощник медсестры.

– Да ладно! – Слова срываются с моих губ прежде, чем я успеваю их остановить.

Крис мог бы стать кинозвездой, моделью. Почему он предпочел работать в ковидном отделении, заботясь о пациентах, которые не могут самостоятельно подтереть себе задницу?

Молодой человек продолжает смеяться:

– Мне нравится моя работа. И я стал санитаром прежде, чем данная профессия превратилась в потенциальный смертный приговор. – Его щеки над маской становятся пунцовыми. – Простите, – быстро извиняется Крис. – Я не хотел произносить это вслух.

Я представляю, как в другое время или в другом месте пациенты просят поднять их с кровати или усадить в инвалидное кресло.

Эти руки.

Внезапно я краснею так же сильно, как Крис, потому что вспоминаю о причинах вызова медсестры.

– Итак, чем я могу вам помочь? – спрашивает он.

Внезапно я теряю дар речи. Я уже почти решаюсь остаться в грязном подгузнике, когда наконец признаюсь, в чем именно мне нужна его помощь.

Очевидно, ко всему прочему Крис обладает способностями экстрасенса или же просто привык к тому, что женщины рядом с ним ведут себя как полные идиотки. Поскольку он просто кивает, как будто у нас с ним состоялся обстоятельный диалог, и деловито подходит к шкафу, в котором хранятся свежие подгузники. Он осторожно убирает покрывало, разрывает эластичные боковины подгузника и быстро моет меня, после чего дезинфицирует и надевает новый подгузник. Все это время я лежу с закрытыми глазами, усилием воли стараясь вытеснить из памяти эту жуткую процедуру.

Я слышу, как Крис выбрасывает в мусорное ведро грязный подгузник, как затем моет руки и, надев новые перчатки, деловито щелкает по запястьям их резинками.

– Готово! – радостно восклицает он. – Что-нибудь еще?

Прежде чем я успеваю ответить, в палату входит еще один человек. Двое человеческих существ не делили одно пространство со мной со времени экстубации, на которой присутствовал Финн. Вторым посетителем оказывается крошечная женщина, одетая в СИЗ, как и весь остальной медперсонал.

– Перестань приставать к пациенту, – велит она Крису. – Теперь моя очередь.

Молодой человек подмигивает мне:

– Увидимся позже.

Женщина смотрит ему вслед:

– Горячая штучка, ходячий секс.

– Его зовут Крис, – отзываюсь я.

Женщина приподнимает бровь:

– О, я в курсе. – С этими словами она подходит к моей кровати. – Меня зовут Приша. Я физиотерапевт.

– Приятно познакомиться, – отвечаю я.

– Мы вроде как знакомы. Когда вы были на успокоительных, я двигала вашими конечностями, чтобы суставы и мышцы оставались в тонусе. – Она пожимает плечами. – Всегда пожалуйста.

– Я хочу самостоятельно сходить в туалет! – выпаливаю я. – Не в смысле сейчас. Но когда потребуется.

– Это отличная цель, – соглашается Приша. – Но вы находились на аппарате ИВЛ в течение пяти дней, поэтому мы должны сначала посмотреть, как вы двигаетесь и как реагируете на вертикальное положение.

Приша поднимает сначала одну мою руку и просит сделать вдох, затем другую. Я чувствую, как расширяется моя грудная клетка. Врач предлагает мне несколько дыхательных упражнений, и я делаю их, пока не захожусь кашлем.

– Мы можем попытаться встать с постели, но для этого нам понадобится вторая пара рук и манжета для измерения артериального давления, – поясняет Приша.

– Прошу вас! – умоляю я. – Туалет.

Она прищуривает глаза, словно оценивая меня. Затем снова вызывает Криса, сертифицированного помощника медсестры. Приша помогает мне повернуться, спускает мои ноги с кровати и с помощью Криса усаживает меня, при этом она приобнимает меня одной рукой, и я чуть не задыхаюсь от неожиданности. Все остальные – даже Финн в ту первую ночь – приближаются ко мне с опаской, словно заразна каждая клеточка моей кожи. То, что кто-то прикасается ко мне так охотно и так бесстрашно, почти доводит меня до слез.

Все мои конечности взрываются болью, когда я шевелю ими. Но я хотя бы ими шевелю. Я не хочу, чтобы Крис снова вытирал мне зад.

– Почему это так сложно? – выдавливаю я из себя.

– Вам еще повезло, – отзывается Крис. – У пациентов, бывших на ИВЛ, – а выживших после нее не так много – полно осложнений. Почечная недостаточность, сердечная недостаточность, энцефалопатия, пролежни…

Приша прерывает его как раз в тот момент, когда я начинаю паниковать. Я даже не представляла, какие осложнения дает ковид!

– Хорошо, – говорит она. – Давайте теперь вы попробуете посидеть самостоятельно несколько секунд.