Если бы Гитлер взял Москву - [3]

Интересно, что практически в это же время на другом конце Европы, на севере Италии, в городе Мантуя, диктатор Бенито Муссолини произносил напутственную речь перед дивизией чернорубашечников, отправлявшихся воевать в далекую Россию. «Расстановка наших сил на сегодня полностью завершена, — утверждал дуче, свирепо выпячивая подбородок. — На одной стороне Рим, Берлин, Токио, на другой — Лондон, Вашингтон и Москва. В любом случае это наши противники, борьба против которых должна вестись не на жизнь, а на смерть! И у нас нет ни малейших сомнений насчет исхода этой войны. Мы победим, поскольку история учит, что люди, идеализирующие прошлое, должны идти впереди людей, идеализирующих будущее!»

Что же касалось самой России, то здесь для подобных ораторских упражнений ни сил, ни времени просто не оставалось. Советские войска ожесточенно сражались под Ельней, и нужно было срочно остановить немецкие танки, которые находились всего лишь на расстоянии одной заправки топливом от Ленинграда.

Вполне реальной становилась и катастрофа в районе Киева. Но хотя Москва и находилась под угрозой захвата, бодрости там никто не терял. Напротив, москвичи только что получили сообщение, что враг остановлен под Ельней, и это известие отчасти компенсировало тревожные новости с других участков фронта.

По сообщению Совинформбюро, переданному по радио и напечатанному во всех газетах, 4 августа 1941 года советскими войсками было сбито 42 немецких самолета и уничтожено 15 танков. Чрезвычайно большими эти цифры никому не казались, поэтому люди им верили… Некоторые люди сообщения Совинформбюро о гитлеровских потерях на советско-германском фронте вырезали и наклеивали в школьные тетрадки и альбомы для рисования. Выходило, что только за июнь месяц немцы потеряли 296 самолетов и 360 танков, а за июль — уже 1577 и 918 соответственно.[1]

В Кремле шло очередное заседание Государственного комитета обороны под председательством Сталина. Один за другим к затемненным стенам Кремля подъезжали длинные черные автомобили, и люди, известные в СССР всем и каждому по портретам в газетах и журналах, торопливо шли в конференц-зал.

Реальные новости были неутешительны: говорили о том, что большинство дивизий на фронте обескровлено, целые армии окружены, что многие мосты при отступлении взорваны слишком поспешно, тогда как другие достались врагу в целости и сохранности, что героизм советских бойцов и командиров в боях носит массовый характер, но далеко не всеобщий. Многие подразделения легко поддаются растерянности и панике и не могут осуществлять планомерный отход. Многие бросают оружие и бегут, срывают знаки различия, сдаются в плен и становятся изменниками Родины. Другие встают на путь дезертирства, членовредительства. Попытки старших командиров установить порядок успеха часто не имеют. Другие прибегают к рукоприкладству и самочинным расстрелам, что тоже далеко не всегда идет на пользу дела. Горячий спор вызвала директива начальника политуправления Западного фронта за номером 00205 от 29 июля, в которой отмечались случаи ничем не оправданных расстрелов бойцов и командиров, не говоря уже о рукоприкладстве, не давших никаких положительных результатов! Многие бойцы и командиры до сих пор не умели отличать свою технику от немецкой, и это несмотря на то, что только за первый месяц войны в войска поступили сотни тысяч всевозможных листовок и памяток, в том числе указывающие приемы ее уничтожения. Начальник политуправления Северо-Западного фронта, например, рапортовал, что только за июнь таких листовок было издано и разослано в части 50 тысяч экземпляров, и тем не менее враг стоял у ворот Ленинграда!

Но были и хорошие новости. Посланник президента Рузвельта, Гарри Гопкинс, хотя еще и не прибыл в Москву, но уже был назначен и вскоре должен был приехать. Кроме того, президент отменил «моральное эмбарго» на поставки в СССР оружия и военных материалов, и все ожидали щедрой помощи со стороны США.

С другой стороны, было очевидно, что Америка также стоит перед множеством серьезных проблем. Японцам явно не хватало континентальных завоеваний в Китае, и они тянулись к тихоокеанским островам и Юго-Восточной Азии. Замораживание Америкой японских авуаров в банках и объявленное нефтяное эмбарго не стали для Японии сдерживающим фактором, а напротив, только лишь подвигли японское правительство к решительным действиям. Газета «Тайме» в эти дни опубликовала интервью, которое министр финансов Японии дал японской газете «Асахи». Отход из Китая, по его словам, вызвал бы катастрофу японской экономики. Далее министр заявлял, что Японии следует поторопиться с созданием Великой Восточно-Азиатской экономической зоны. «Победа должна быть полной, — утверждал он, — иначе она будет равносильна поражению». Другая статья в той же газете призывала японцев довольствоваться более низким качеством жизни и полностью уничтожить весь либеральный индивидуализм ради интересов желтой расы и японской нации. Заканчивалась статья по-восточному прямолинейным лозунгом: «Убивая врагов императора, вы уменьшаете его горести», но кто эти самые враги, пока еще конкретно не называлось.