«Если», 2001 № 06 - [85]

— Господь с тобой, Вась! Насчет Тамары твоей…

Побагровев, Василий со злобой шваркнул пустое ведро себе под ноги.

— Нет, но зачем же за спиной-то козни строить? — заорал он. — Я ему — по-дружески, а этот…

— Не въехал ты, Вась, — попробовал объяснить Егор. — Без тебя тут одна дамочка приходила, а зовут тоже Томой…

— Ему что, на мое место захотелось? — не слушая, с пеной у рта гремел Василий. — Ну пусть попробует! Потаскает! Шкафы поворочает! Привык в своем Коринфе интриги плести!.. Эмпедокл долбаный! Здесь тебе не Коринф!

— Вася! — вскричал шокированный Леонид Витальевич. — Ты что несешь? Опомнись!

Василий стиснул зубы и подобрал ведро.

— Слышь, — проскрежетал он, остывая, — появится этот древний пластический грек, передай ему…

Страшно даже помыслить, что бы сейчас такое выговорил для передачи дяде Семену уязвленный Василий, но в этот миг вновь послышался сердитый приглушенный голос распорядителя:

— Полупалов, кончайте трепаться! Ваш выход…

Отражение № 9

Вернулся дядя Семен быстро, как и обещал. К тому времени Василий Полупалов, обессиленный долгим запоем, бурной ночью и чрезмерными физическими нагрузками, изнемог и уснул, упав поперек не-застеленной кровати. Что же касается хмурого его отражения, то, покинув павильон, оно сидело теперь за тающим помаленьку столом и недоверчиво слушало сбивчивые объяснения коллег.

При виде дяди Семена все смолкли.

— Вот так-то, ребятки, — сказал он. — Чутье меня еще никогда не обманывало. Истрина ее фамилия. Истрина.

Напряженная тишина сменилась оторопелым молчанием.

— Ничего не п-понимаю… — заикаясь, выговорил наконец Арчеда.

— К-как Истрина? А эта рыженькая тогда кого отражает?

— Боюсь, уже никого, — покашливая и хмурясь, отозвался дядя Семен. — Внешность ее, конечно, я там обрисовал… в общих чертах…

— Приостановился, вздохнул, посуровел. — Хотите верьте, хотите нет, но из всей этой бывшей компании так выглядела только вторая Васькина жена Ирочка. Рыжеватая, бледненькая, хрупкая.

— Покойная? — спросил Леонид Витальевич.

— Вот именно, — угрюмо отозвался дядя Семен. — Так что, выходит, самым догадливым из нас оказался Егор. Да уж, беда — откуда не ждали…

— Оповестить по аукалке! — ахнул незримый распорядитель (он тоже принимал участие в разговоре).

— И что это даст?

— То есть как? — В голосе распорядителя звучал страх. — Семен!

Очнись! Да если она проникнет в павильон, он же зеркало грохнет! Мы тогда все без работы останемся! Все! И я в том числе!

— Почему в прошлый раз не проникла?

— Да потому что там Василия не было! Неужели непонятно?

Ветеран подумал.

— Нет, оповестить, конечно, недолго, — молвил он. — А толку? Какие к ней могут быть претензии? Где вообще сказано, что персоналия имеет право принимать только облик живых людей?

— А предыдущее зеркало? Само разбилось?

Дядя Семен поморщился:

— Да не горячись ты… Там тоже дело темное. Ну сам подумай: если бы эта рыженькая тогда незаконно в него влезла — духу бы ее сейчас не было в Зазеркалье! А она здесь. Стало быть, ничего такого не натворила.

— Ждать, пока натворит?.. — Конец фразы как-то смазался — распорядитель метнулся к серой коробке павильона. — Всем зеркалам серии тринадцать эр-ка! Всем зеркалам серии тринадцать эр-ка! — послышался оттуда его задыхающийся голос. — Объявилась покойница, Ирина Полупалова… Может также назваться Тамарой Истриной… Сообщаю приметы…

— Эх! — сказал вдруг Егорка. — Зря мы тогда с тобой, дядя Семен, ее по тому адресу не направили! Пусть бы он там стеклышко грохнул.

— Все равно не понимаю, — болезненно морщась, перебил Леонид Витальевич. — Истриной-то она зачем представилась? Что за глупость!

— Глупость как глупость, — проворчал дядя Семен.

Василий молчал и лишь ошалело взглядывал на говорящих.

— Хорошо, а характер? — не унимался Арчеда. — Чего от нее ждать? Что о ней говорят вообще?

— О ком? — язвительно осведомился дядя Семен. — О покойной Ирине или об этой ее персоналии? С которой ты на, бирже познакомился.

Леонид Витальевич смущенно потрогал плешь. Действительно, характер человека и его отражение могут подчас разительно не совпадать. Вообще становление личности в Зазеркалье идет не менее сложно, чем в реальном мире. Взять хотя бы того же Егорку. Пришел из подвала — отморозок отморозком. Ну что такое подвал в подъезде девятиэтажки, объяснять не стоит. Трубы текут, пол с наклоном, в углу — мерзкая непросыхающая лужа. Можно себе представить, чего там Егорка наотражал и каких сцен насмотрелся. Думали, хлопот с ним не оберешься. А оказалось, славный паренек, куда приятнее своего оригинала. Сделаешь ему замечание — посопит, но выслушает… Побольше бы таких!

— О самой Ирине, конечно… — буркнул наконец Арчеда.

Дядя Семен уныло вздохнул, подсел к столу, пошевелил бровями, взял карту, бросил.

— Ирочку, пока та была жива, Тамаркино отражение терпеть не могло, — нехотя сообщил он. — И до сих пор терпеть не может.

— Погоди! — попросил Арчеда, берясь за лоб. — Опять все перепуталось! Кто Тамара, кто Ирина?

— Рослая, в теле — Тамара Истрина, — терпеливо пояснил дядя Семен. — Живая. А хрупкая, рыженькая — Ирина Полупалова… Так вот, Тамаркино отражение, с которым я сейчас говорил, до сих пор слышать не может спокойно про Ирину.