Эскадренный броненосец «Ростислав», 1893–1920 - [13]

Этой бездумной, недешево стоящей и вредной для котлов (четырьмя годами ранее прошедших капитальный ремонт) “хирургией” с обширными переделками в угольных ямах, установкой подъемников для выбрасывания шлака за борт и т.д. применение нефтяного отопления на крупных кораблях флота было задержано по крайней мере на 10 лет.

Впрочем, как говорят некоторые данные, ряд нефтецистерн на “Ростиславе” был сохранен для пополнения при необходимости в море запасов продолжавших плавать с нефтяными котлами миноносцев №№ 263, 271, 272, 273 и канонерской лодки “Уралец”. А Г.П. Чухнину пришлось в эти годы, забыв о тактике и технике, всю свою огромную энергию и организаторские способности приложить для предотвращения, а затем и вооруженного подавления на флоте революционной смуты.

Пронесшийся над Россией сокрушительный ураган первой русской революции был особенно опасным на Черном море. Флот – одна из незыблемых, казалось, опор империи – вдруг зашатался и, подталкиваемый восстанием на броненосце “Потемкин”, едва не рухнул и чуть было не похоронил царизм. Но вместо давно назревших реформ режим продолжал уповать на силу. Во главе эскадры, подгоняемый паническим приказом Николая II утопить мятежный броненосец со всей командой и направляемый недрогнувшей рукой Г.П. Чухнина, метался “Ростислав” от Одессы до берегов Кавказа в этой прелюдии будущей, затопившей всю огромную Россию, гражданской войны. Но еще казалось диким и немыслимым стрелять по своим (хотя уже и был пример 9 января на Дворцовой площади в столице). И “Ростислав” (хвала командовавшим в тот момент флагманам А.Х. Кригеру и Ф.Ф. Вишневецкому) уступил, дав дорогу идущему напролом “Потемкину”, в “немом бое” под Одессой.

Расплачиваться пришлось позднее в Севастополе. Шесть раз поднимался и спускался красный флаг над “Ростиславом” в бешеной лихорадке сомнений и противоборства, охватившей флот от низов до командирских салонов в ноябрьские дни 1905 г. Провокационный выстрел “Терца”, ставший сигналом к расстрелу мятежников, покончил с затянувшимся мирным противостоянием и надеждами кончить конфликт взаимными уступками.

В грохоте береговых батарей и кораблей эскадры, в упор расстреливавших “Очаков”, рассеялись благородные порывы “бунта гг. офицеров” (так в яростном негодовании отозвался о нем Г.П. Чухнин), еще вчера от имени флота постановивших в кают-компании “Ростислава”, что они “не желают кровопролития”, а сегодня, повинуясь приказу Г.П. Чухнина, присяге и воле государя императора без промаха, прямой наводкой посылавших снаряд за снарядом в стоящий на якоре “Очаков”.

Выпустив 2 254- и 7 152-мм снарядов по “Очакову” и еще 7 152-мм по “Свирепому”, орудия “Ростислава” замолчали, и вышедшие на палубу офицеры, кто с ужасом, а кто и с удовлетворением всматривались в невиданное еще в русском флоте “поле боя” – охваченный все увеличивающимся пламенем “Очаков”, исковерканный, в полузатопленном виде, прибитый к Павловскому мыску миноносец, плавающие в воде обломки расстрелянных с людьми барказов и катеров, и первые шлюпки, подходящие к борту корабля с захваченными мятежниками. И вряд ли кто из присутствующих мог представить тогда, что это уже начало того великого пожара, который через 12 лет охватит всю Россию и дотла спалит те идеалы и тот режим, которым они так рьяно служили в том роковом 1905 г.

В числе мер, предпринятых после Цуснмы по техническому обновлению флота, была и попытка хотя и частично освободить “Ростислав” от его фантастически выросшей и, наверное, самой большой на флоте перегрузки. Она в 1907 г. составляла 1946 т, отчего из-за увеличивавшейся на 0,94 м осадки верхняя кромка броневого пояса почти скрылась в воде. Докладывая в мае 1907 г. об этом удручающем факте Морскому министру, Морской генеральный штаб предлагал ряд мер по разгрузке всех трех наиболее боеспособных броненосцев Черноморского флота, к которым вместе с “Ростиславом” были отнесены также “Пантелеймон” (бывший “Потемкин”) и “Три Святителя”.

На “Ростиславе” для этого следовало снять все 4 надводных минных аппарата, сетевое заграждение, вспомогательные, явно ненужные котлы, спардек и все 47-мм пушки (оставив 2 для салютов) и заменить две тяжелые мачты одной грот-мачтой. Сняв этот 250-тонный вес и уменьшив запасы воды на 400 т, можно было уменьшить переуглубление более чем вдвое.

Но пока что из-за стесненности в средствах МГШ разрешил ограничиться снятием аппаратов и заменой одного из двух паровых катеров легким моторным. Остальные работы пришлось отнести ко времени окончания ремонта “Трех Святителей” (больше всех в нем нуждавшегося), который в свою очередь можно было начать лишь с вводом в строй в 1908 г. “Иоанна Златоуста”. Кроме того “Ростислав” был нужен для проводившихся в те годы беспримерных в русском флоте артиллерийских стрельб.

Флот начал прорабатывать уроки Цусимы.И если Балтийскому флоту, где был создан плавающий за границей гардемаринский отряд, отводилась задача подготовки новых кадров флота, то закрытый Черноморский флот должен освоить артиллерийское искусство, благодаря которому японцы победили при Цусиме. В организованных А.Н. Крыловым и Е.А. Беркаловым методических стрельбах на немыслимых до войны дистанциях (до 80-100 каб.), с невообразимым расходом боеприпасов (до 330 снарядов из 254-мм пушек “Ростислава”) были получены материалы для создания новых таблиц стрельбы, выявившие, как это было ни горько, огромную неточность тех таблиц, которыми пользовались при Цусиме.