Эшелоны идут под откос - [32]

— Яволь, господин обер-лейтенант. Взрыв был ужасным. Погибло много солдат и офицеров…

— Причина взрыва уже известна?

— Начальник местного гарнизона и представитель гестапо штурмбаннфюрер Бауэр занимаются выяснением причины.

— Ну а ваше мнение?

— Скорее всего, сработала мина замедленного действия, установленная партизанами.

— Когда же они могли ее установить?

— Думаю, что заблаговременно. Еще до того, как наши части заняли Мальцево. Весьма вероятно также, что установили ее не партизаны, а русские саперы при отступлении.

— А нам известно, что наши немецкие саперы, точнее, саперы, находящиеся в вашем подчинении, пять дней назад обезвредили в этой церкви мину? Ее обнаружил в куче угля местный полицейский.

— Яволь, это мне известно. Саперы, однако, не мои. Они из воинской части, следовавшей в сторону фронта. В Мальцеве их эшелон простоял целые сутки, прежде чем удалось отправить его дальше.

— Понятно теперь, почему они так недобросовестно отнеслись к своим обязанностям: боялись, наверное, отстать от эшелона. На скорую руку разминировали одну мину, а другую, более тщательно замаскированную, просмотрели.

— А скорее всего, не обладали для этого достаточным опытом, господин обер-лейтенант. Русские ведь в минно-подрывном деле всегда были непревзойденными мастерами. Свидетельствую вам это как участник Первой мировой войны на русско-германском фронте.

— А какого вы мнения о полицае, который обнаружил там одну из мин?

— По-моему, очень толковый парень. Я бы даже назначил его начальником местной полиции вместо старого пьяницы Моховика.

— А не кажется вам странным, что такой молодой парень пошел в полицаи? Наверное, до войны комсомольцем был?

— Нет, это мне не кажется странным, господин обер-лейтенант. Современная молодежь везде одинакова. Она практична. Он, возможно, и был в комсомоле, пока верил в незыблемость советской власти, комсомол помог бы ему сделать карьеру. Ну а как только увидел несокрушимую силу, а вернее, всесокрушающую силу немецкого оружия, пошел сначала в полицаи, а потом, наверное, мечтает стать и бургомистром ближайшего городка. Это вполне естественно. С его хваткой он у нас далеко пойдет…

— А далеко ли от вас до мальцевского полицейского управления?

— Не очень. Если собираетесь туда, я дам вам провожатого.

В доме, занятом под полицейское управление, свет горел только в дежурной комнате с плотно занавешенными окнами. Клевавший носом дежурный полицай испуганно вскакивает из-за стола при виде немецкого офицера. Ни слова не произнося, он стоит некоторое время по команде «смирно», приложив руку к козырьку фуражки.

— Ты бы хоть доложил, кто есть такой? — строго говорит ему Вольф.

— Я есть дежурный, ваше благородие! — хрипло рявкает окончательно очнувшийся наконец полицай, все еще не отрывая руки от козырька фуражки. — Егор Кульков.

«Опять «ваше благородие», — невольно усмехается Вольф. — И тут чувствуется школа деда Харитона…»

— Кого прикажете вызвать, ваше благородие? Если начальника полиции, то он тут рядом, в соседнем доме…

— Нет, начальника не надо. Вызывай Константина.

— Костика Ракитина?

— Его. Как он тут у нас несет службу?

— Мировой парень! С таким никакие партизаны не страшны.

— Ну, так живо его ко мне!

— Слушаюсь, ваше благородие! Лично смотаюсь, а за меня тут дед Харитон подежурит.

«Опять этот дед Харитон! Любопытно взглянуть на него, что за личность такая?..»

В дежурную комнату входит опрятно одетый старичок семидесяти пяти. Лихо щелкает каблуками кирзовых сапог.

— Дозвольте представиться, ваше благородие? Бывший унтер-офицер лейб-гвардии Преображенского полка Харитон Романов. Однофамилец бывшего нашего государя-императора Николая Александровича Романова.

— А ты его помнишь ли?

— Да как же не помнить, ваше благородие? Врезался в память на всю жизнь. Небольшой такой и не очень видный из себя, не то что ваш Вильгельм. К тому же всего лишь в полковничьем чине. А с чего такой малый чин при его-то царских возможностях, до сих пор понять не могу. Мог бы ведь и фельдмаршалом или генералиссимусом себя объявить. Может, тогда и революции бы никакой не было…

— Думаешь, что звание генералиссимуса устрашило бы революционеров?

— Так известное же дело! Я по себе сужу: одно дело — надо мной фельдфебель, а другое — штабс-капитан и уж тем более их высокоблагородие господин полковник.

«Любопытный персонаж», — отмечает про себя Вольф и снова спрашивает:

— Ну а о Константине Ракитине ты какого мнения?

— Головастый парень, ваше благородие. Но опять же чин у него маловат. Всего только рядовой полицай. В нашем лейб-гвардии полку такого парня мигом бы в унтеры, а то и выше произвели…

Дальнейшие рассуждения деда Харитона прерывает приход Константина Ракитина в сопровождении Егора Кулькова.

— Здравия желаю, господин обер-лейтенант! — браво приветствует он Вольфа.

— Садитесь, Ракитин, — кивает Вольф на скамью. — А вы, Кульков, и ты, дед, можете быть свободны пока. Погуляйте немного на свежем воздухе… Ну-с, — садится он против Константина, — как же тут все это произошло, Ракитин?

— Взрыв?

— Вот именно. Мину ведь в вашем присутствии обезвредили, что же тогда взорвалось?