Еще одна помолвка - [32]

– Не сказала, – ответила охваченная справедливым негодованием Шуэта. – Кстати, я не бросала Сиддханта. Он ни разу не говорил о своих чувствах. И Нихил не собственник. Ему все равно.

Как оказалось позже, ему было не все равно. И Шуэта никак не ожидала, что настолько не все равно. Она поставила телефон в режим молчания на все время ужина, не желая, чтобы Сиддхант подумал, будто она невежливо позволяет себе принимать звонки посторонних, хотя находится в его обществе. Ужин прошел на редкость приятно. В разговоре оба старались придерживаться нейтральных тем. Шуэта не могла не сравнивать его с Нихилом. Тот был откровенно прямолинеен, часто непредсказуем, и она никогда не ужинала с ним без того, чтобы хоть раз не выйти из себя. Зато с ним она чувствовала себя живой, желанной и лелеемой. По контрасту ее разговор с Сиддхантом был массой всевозможных клише и банальных мнений, почерпнутых из новейших журналов по бизнесу. Каким бы он ни был славным, Шуэта не могла не думать, что счастливо отделалась.

Только после того, как Сиддхант отвез ее домой, Шуэта проверила телефон и нашла три пропущенных звонка от Нихила.

– Где ты была? – взорвался он, когда она перезвонила. – Я сто раз звонил! И уже начал волноваться.

– Ты звонил ровно три раза, – спокойно ответила Шуэта. – Мой телефон был в режиме молчания. Я ужинала с Сиддхантом.

Наступила долгая пауза. Шуэта даже подумала, что их разъединили.

– С Сиддхантом? – медленно протянул Нихил со зловещими нотками в голосе. – Ты ходила с ним ужинать? Одна?

– Совершенно одна.

Теперь Шуэта была раздражена и не скрывала этого.

– И если ты прекратишь перекрестный допрос, я бы хотела лечь спать. Уже очень поздно.

– Я собирался отказаться от одного из самых больших проектов года, потому что хотел приехать и провести с тобой немного времени. Очевидно, мне не стоило трудиться. Ты была слишком занята, чтобы отвечать на звонки. Еще бы! Тебе важнее ужин с твоим завидным женишком, мальчиком для развлечений…

Он говорил, а Шуэта остро ощущала гнев, исходивший от него волнами. И чувствовала, как в ее груди закипает такая же ярость.

– Полагаю, мне следовало бы сидеть дома, рядом с телефоном, на тот несбыточный случай, что ты вдруг позвонишь? – бросила она. – Когда ты станешь взрослым, Нихил? Это не девятнадцатый век.

Она вдруг совершенно нелогично задалась вопросом, были ли телефоны в девятнадцатом веке. Возможно, нет, но Нихил был слишком зол, чтобы выискивать нестыковки в ее логических рассуждениях.

– Я не ожидал, что ты будешь коротать время в ожидании моих звонков, – процедил он. – Но просил бы тебя воздержаться от измен мне с человеком, за которого еще два месяца назад ты твердо решила выйти замуж.

– Верно. С меня довольно, – заявила Шуэта ледяным от ярости голосом. – Я отключаюсь, а ты больше не звони мне. Вряд ли я когда-нибудь захочу с тобой разговаривать.

Она нажала кнопку. Телефон тут же зазвонил снова, и она выключила его дрожащими от гнева руками. Мгновенно раздался звонок стационарного телефона, и как только звонки прекратились, она сняла трубку с рычагов. Потом заперла дверь спальни, чтобы Прайя не вздумала зайти поболтать, и плюхнулась на постель, глядя в пространство. Обычно она была из тех людей, кто мгновенно выходит из себя и тут же успокаивается. Но теперь была в таком бешенстве, что не могла думать связно.

Минут через пятнадцать она услышала, как Прайя вошла в квартиру. Тут же в дверь позвонили, и она предположила, что это явился бойфренд Прайи, возможно, отдать то, что она забыла в квартире. Шуэта услышала приглушенный разговор Прайи с кем-то на площадке. Потом шаги приблизились к ее спальне, и Прайя попыталась повернуть ручку.

– Шуэта! – позвала она, колотя в дверь.

– Я легла спать! – крикнула в ответ Шуэта. Она знала, что выглядит ужасно: кем-то, вроде богини мщения в день неудачной прически. Она не хотела, чтобы Прайя вошла и сразу поняла: что-то неладно.

– Приехал Нихил, – сообщила Прайя.

Вот здорово, только этого не хватало! Великолепно все складывается, сцены в ее квартире посреди ночи. Им крупно повезет, если общество жильцов не выкинет их на улицу: секретарь общества уже начала ворчать насчет того, что гостям-мужчинам не позволено находиться здесь после восьми вечера.

– Не хочу его видеть, – отрезала она. – Скажи, пусть убирается.

Прайя повернулась и беспомощно уставилась на Нихила. У нее всегда была слабость к неотразимому бойфренду подруги, и она считала, что Шуэта ведет себя совершенно неразумно.

– Скажи, что прошу прощения, – выговорил он одними губами, и Прайя честно передала все подруге.

– Он может идти ко всем чертям, – был короткий и совершенно невежливый ответ.

Прайя в отчаянии едва не застонала. Подумать только! Неудивительно, что Шуэту терпели только занудные типы вроде Сиддханта, если таким образом она обращалась с мужчинами.

Губы Нихила подергивались от сдерживаемого смеха. Послать его ко всем чертям могла только свирепая Шуэта, которую он так хорошо знал.

Он понял, что перешел границы в ту минуту, когда упомянул об измене, и искренне жалел об этом. Но у него было оправдание – он безумно ревновал. Нихил ни на секунду не поверил, что у нее остались какие-то чувства к Сиддханту, но мысль о том, что она серьезно подумывала выйти за него, хотя Сиддхант ей даже не нравился, постоянно его терзала. Все сводилось к одному: Сиддхант был завидным женихом в отличие от него. Даже если бы он убедил Шуэту выйти за него, она всегда бы чувствовала, что выбрала второй сорт. Будь у него хоть капля гордости, давно бы забыл о ней. Но мысль о том, чтобы провести остаток жизни без нее, была ему невыносима.