Эсхатология - [33]

Боюсь, что разочарую всех, ибо не вижу смысла в сопротивлении, а ждать мне еще остается сидя тут в одиночестве неизмеримо долго, меж тем как сгущающиеся сумерки очередной уходящей эпохи будут прорезаться все слабеющим с каждым разом рассветом следующей. Когда я пришел на лоно твоего, Сандр, мира я не думал, что простое ожидание обернется столь мучительным бездействием, и я готов уйти прочь, но напрасно поджидают меня цепи в Обители Смерти, более туда я не вернусь.

Используя фундамент этого страшного града, я попытался сплотить достойных, возвыситься и создать справедливое правление; дал кров и порядок вместо нищеты и разбоя. И уж поверь, сила эта спаянная может побить погрязшие в низменности нравов, охочие до чужих владений княжества. Может мне еще удастся даже вкусить недоступных прежде прелестей жизни, покуда она теплится здесь в прошлом, твоем настоящем, пока есть еще время до того, как разбросанные тут и там язвы погостов не сольются в одну черствую корку засохшего гноя. Вот из такой вселенной пришел я, с этой, мой друг, с Земли, такое безрадостное будущее принес я вам, вернее, все человечество чередой сгинувших поколений упорно и слепо выстраивало, пестовало его.

Так действуй же смелее, юный воин, мой круг вот-вот замкнется, но не будет уже в нем долгожданного счастья. Но помни, что и для тебя ничего не будет, ничего кроме заготовленного короба, ячейки в месте, которое ты уже однажды видел. Безземельный князь, как же ты станешь неудобен для всех, выполнив свое предназначение, неугоден, излишен. Ну, так поделом тебе!

С трудом Сандр поднялся, вид его был скорбен и страшен.

– Клянусь! Призываю в свидетели весь сонм богов, благополучно здравствующих, тех, что канули в лету и тех, что только будут – я отомщу! Меня использовали и подло предали, снова использовали, коварно играя на светлых чувствах и, не моргнув глазом, предали вновь. За это весь нерастраченный пыл и справедливый гнев я обращу на чернь, вздумавшую помыкать пресветлым князем. Самонадеянные смерды, час расплаты близок! Каюсь, поначалу я лелеял замыслы, выведав интересующие сведенья уничтожить тебя, убить двух нерожденных одним ударом, так сказать: подчинить дружину и выполнить обещание. Теперь, когда я ясно вижу, что нам нечего делить, ни враждовать не существует повода, я поступлю как раз наоборот. Все, кто, так или иначе, желал твоей погибели жестоко поплатится, все до единого. Вот вам тупое орудие исполнения! – и Сандр сделал неприличный жест в сторону.

Он ничего не понял, подумал Вета, устало покачав головой, но Сандр истолковав разочарование собеседника превратно с жаром продолжил:

– Но ты, друг, простишь ли ты невольно нанесенное мною увечье? Поможешь ли расквитаться с нашими общими врагами?

Казалось, Вета колеблется, но путь насилия столь глубоко пролег в его судьбе, что все его попытки выкарабкаться из порочной сей колеи неизбежно обрекались на провал. Он слез с трона и сделал два шага навстречу нетерпеливо ожидавшему Сандру.

– Хорошо, – провозгласил он, сбрасывая оцепенение. – Союзу быть! Отдыхай, набирайся сил, я распоряжусь относительно покоев, где бы ты ни в чем не испытывал недостатка. Позже мы обсудим дальнейшую стратегию, ибо неприятели наши хитры и многочисленны, Смерть не успокоится, до тех пор покудова не пожнет кровавую жатву, но что бы ни случилось – на нашей стороне по-прежнему будет наследие королей-вампиров, сила созидания и твердая уверенность в правоте.

Как все же легко не противиться ежесекундно довлеющему року.

Больше всего комната напоминала склад или кабинет курьезов в усадьбе отца, таким, каким он запомнился с детства: те же потешные поделки, артефакты, выуженные удачливыми кладоискателями из песков времени, пожелтевшие манускрипты с оборванными краями, редкие минералы, вычурные доспехи, оружие.

Сандр прошелся по помещению, потрогал заинтересовавшие экспонаты, постучал ногтем по стеклянному куполу, оберегавшему изящную малахитовую астролябию, полюбовался застывшими в янтаре бабочками и жуками, каких во век уж не сыскать, для пробы пару раз взмахнул тяжелым стальным молотом, из тех, какими посвященные в таинства братья разбивают черепа избираемым жертвам во время ежегодного шабаша в честь Мертвого Бога. Затем, скинув башмаки, с наслаждением растянулся на широкой кровати под балдахином. Какое блаженство предаться заслуженному отдыху, в конце стези, когда одна из целей полностью достигнута, а вторая только начинает неясной тенью маячить на горизонте.

Он потянулся, что захрустели суставы и, шумно выдохнув, расслабился, его не смущал даже стойкий запах сырости и плесени поднимавшийся от белья. Расписанные батальными стенами фрески уныло взирали облупившимися потрескавшимися ликами великих бойцов древности с саблями и знаменами на колесницах.

Снаружи послышались шаги. Разумом понимая, что здесь ему вряд ли что угрожает, Сандр, тем не менее, моментально насторожился в силу привычки, коротко свиснув, меч выпорхнул из ножен и привычно лег в руку, а сам он замер посередине комнаты в угрожающей стойке.

Открылась дверь и, придерживая ногой створку, в помещение, пятясь, осторожно протиснулся один из убиравшихся в тронном зале служек Веты. В руках он держал поднос, на котором соблазнительного вида глиняный кувшин мирно соседствовал с краюхой хлеба и свежими овощами, в неглубокой миске плавал круглый белый сыр.