Эротоэнциклопедия - [15]

Шрифт
Интервал

С моим отроком ты уже знаком. А нет — так познакомишься. Тебе он скорее придется по вкусу, чем мне. И лучше впишется в твою «Энциклопедию». Надо сказать, Юпитер покарал меня весьма своеобразным потомством. Ты уже давно им симпатизируешь. Наветам веришь, со мной порвал. «Осчастливил» Планию. С Кристосом у тебя это не пройдет.

Удачи, только без меня.

Adieu!

Яннис

О. Кристос Пандемос — Роландосу Ураносу

"Два фаллоса". Мраморный рельеф эллинистической эпохи,

обнаруженный Кристосом Куртиу в доме семьи Фурни в Делосе.

Фото Плании Куртиу-Синьорелли.

Афины, 05.05.76

Кристос Пандемос — Роландосу Ураносу

Вероломный Пракозел парнасский! Всякой мерзости мог я от тебя ожидать, только не шахер-махеров с папосом патриархосом. Имероном гадесским клянусь! Хочешь этого цербера ретроградов привлечь к сотрудничеству с собой, Антеросом[27] содомским? Кума подувядшего пидора Мел? В дудке у меня не помещается!

Как шило вышло из мешка? Ненароком. С деньжатами напряг, зашел в кабинет папоса карман подлатать. Его, ясное дело, ни слуху ни духу. В рабочие часы он дежурит в Гадесе. Целый год сражался за вонючий подвал. Отвоевал, выкрасил в розовый цвет. Теперь это Нимфеум, кофейня.

Там старый сатир охотится на секретарш.

Вошел. И что вижу? Кресло себе, плутократ, выписал из США, супер-пупер-электрическое. Садишься, нажимаешь кнопку, штиблеты — кверху, хоп. Расслабуха, «Балантайн» в стакан — буль-буль. А это что такое? Взгляд падает на конверт с адресом Роландоса. Я аж икнул от удивления. Конверт папос заклеить не успел.

Готический (после того, как его поперли из Геттингенского университета) почерк папоса разбираю по слогам, чуть в трусы не наложил. Об «Энциклопедии» базар. О нашем обоссанном-переобсосанном порно-цимес секс-транс-авангарде.

Геракл без яиц! Скунс олимпийский! Лицемер с Пидерастеона! По ночам героя разыгрывает перед мужиками, зады которых вызубрил назубок. Утром отваливает в сады Академоса, к папосу патриарху (кликуха: Гефест гетер) припадает.

Роландос Зажопус, это ноль в квадрате! На репутации прапапы выехал. Трах-тах-тах, от прапапы отрекся. Не знаешь! Так знай же! Наш прапапа педагогус pede[28] был! С кроликами под мышкой прохаживался мимо гимнасионов для эфебов. Трах-тах-тах: при енералах — в тюрягу. Прапапа сидел, папос без диплома кафедру отхватил.

Клянусь Приапом! От стыда сгораю за Кристоса-кретина. Кролика от Роландоса Б. Вероломуса Парижского не получил. А ведь суетился.

Твой бывший хуй

Э. Сильвио Синьорелли — Ролану Барту

Плания и Сильвия Синьорелли. 1966.

Фото Ролана Барта


Сильвио Синьорелли

Urbino, 5 мая 1976

Дорогой Ролан,

мы давно не получали от тебя вестей и немного беспокоимся, тем более что до нас дошли слухи о твоем плохом самочувствии. Заезжала Мелина (она неделю была членом жюри в Чинечитта), с которой мы провели приятный, хоть и несколько утомительный вечер. Плания, как ты знаешь, обожает «названную тетушку», а меня слегка раздражает ее «афинская» мифомания. Ну, неважно. Мелина рассказала, что несколько дней назад нашла тебя «в жутком состоянии». Ты с трудом позволил себя уговорить ненадолго встретиться в баре возле дома, приплелся, едва волоча ноги, бледный и апатичный, во время разговора нервно поглядывал то на часы, то на автобусную остановку. На вопрос, ждешь ли ты кого-нибудь, буркнул: нет. Мелина заметила (она исключительно наблюдательна, роль Мата Хари подошла бы ей больше, чем Антигоны и Электры), что при слове «нет» у тебя дрогнуло веко. Ты жаловался на мигрень, Мелина заподозрила депрессию. Даже если она ошибается, что-то происходит. Что с тобой, милый? От нас тебе нет нужды что-либо скрывать. Ты обследовался? Не церебральная ли это анемия или, не дай бог, какая-нибудь опухоль? Ты должен пройти обследование мозга, а если все в порядке, обратиться к невропатологу и терапевту. У меня есть давнишний знакомый в клинике Кошен. Могу попросить, чтобы он посоветовал тебе какого-нибудь хорошего диагноста.

Мы рады, что, несмотря на болезнь, ты не забросил проект, которым живут все наши. Однако меня беспокоит, что Мелина уговорила тебя сотрудничать с Яннисом. Она упомянула об этом, когда мы остались наедине, не желая при Плании затрагивать запретную тему. Время лечит раны, но медленнее, чем хотелось бы. Ролан, у меня в голове не укладывается, что ты мог возобновить знакомство с этим мерзавцем. Мелина, должно быть, неправильно тебя поняла. Пока ты сам мне не скажешь, буду считать это домыслами.

Еще два слова об энциклопедии. Меня несколько тревожат распространившиеся слухи. Ты проигнорировал мои предостережения — подбирать авторов не по личным мотивам (или хотя бы не только таким образом), повинуясь минутному импульсу и случайно. Когда эмоции улягутся, ты обнаружишь вокруг себя свору посредственностей и конформистов. Иные «дорогие коллеги» трактуют сотрудничество с тобой сугубо меркантильно и состряпают то, что гарантирует им должность или продвижение по службе.

Ролан, ты действительно не отдаешь себе отчет, скольких лентяев, неучей и склочников пригласил? Ты с такой легкостью позволяешь обманывать себя льстецам, цитирующим твои книги, которых они никогда не читали! Они делают тебе комплименты, а сами втихомолку посмеиваются. Ты ведь не маленький, чтобы не догадываться, какие выгоды сулит участие в публикации Коллеж де Франс. Плохо, что мы сразу указали сроки. Теперь поговаривают, что «Энциклопедия» — не более чем юбилейный сборник к твоему шестидесятипятилетию. Один твой коллега (фамилию предпочитаю окутать завесой милосердия) уже поделился со мной «отличной идеей» — после вручения «нашему милому Ролану памятного тома организовать для него вечеринку-сюрприз в Музее эротики на Монмартре».

Продолжить чтение
Рекомендуем почитать
Не боюсь Синей Бороды

Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.

Неудачник

Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.

Избранное

Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).

Три версии нас

Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.

Сука

«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!

Незадолго до ностальгии

«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».

Игра на разных барабанах

Ольга Токарчук — «звезда» современной польской литературы. Российскому читателю больше известны ее романы, однако она еще и замечательный рассказчик. Сборник ее рассказов «Игра на разных барабанах» подтверждает близость автора к направлению магического реализма в литературе. Почти колдовскими чарами писательница создает художественные миры, одновременно мистические и реальные, но неизменно содержащие мощный заряд правды.

Мерседес-Бенц

Павел Хюлле — ведущий польский прозаик среднего поколения. Блестяще владея словом и виртуозно обыгрывая материал, экспериментирует с литературными традициями. «Мерседес-Бенц. Из писем к Грабалу» своим названием заинтригует автолюбителей и поклонников чешского классика. Но не только они с удовольствием прочтут эту остроумную повесть, герой которой (дабы отвлечь внимание инструктора по вождению) плетет сеть из нескончаемых фамильных преданий на автомобильную тематику. Живые картинки из прошлого, внося ностальгическую ноту, обнажают стремление рассказчика найти связь времен.

Бегуны

Ольга Токарчук — один из любимых авторов современной Польши (причем любимых читателем как элитарным, так и широким). Роман «Бегуны» принес ей самую престижную в стране литературную премию «Нике». «Бегуны» — своего рода литературная монография путешествий по земному шару и человеческому телу, включающая в себя причудливо связанные и в конечном счете образующие единый сюжет новеллы, повести, фрагменты эссе, путевые записи и проч. Это роман о современных кочевниках, которыми являемся мы все. О внутренней тревоге, которая заставляет человека сниматься с насиженного места.

Последние истории

Ольгу Токарчук можно назвать одним из самых любимых авторов современного читателя — как элитарного, так и достаточно широкого. Новый ее роман «Последние истории» (2004) демонстрирует почерк не просто талантливой молодой писательницы, одной из главных надежд «молодой прозы 1990-х годов», но зрелого прозаика. Три женских мира, открывающиеся читателю в трех главах-повестях, объединены не столько родством героинь, сколько одной универсальной проблемой: переживанием смерти — далекой и близкой, чужой и собственной.