Эротоэнциклопедия - [13]

Шрифт
Интервал

Не бойся. В суд я на тебя не подам. Еще не время. Но пока жива, буду за тобой следить. Подумай об этом, прежде чем присматривать себе очередную жертву. И вот еще что. Предупреждаю, не рассчитывай на место профессора в США. Я запишусь на твои занятия, сяду в первом ряду, уставлюсь на тебя.

Когда ты это получишь, меня здесь уже не будет. Знаю, что ты сохранишь присутствие духа. Уничтожишь все, что следует. А письмом к Ролану Б. воспользуешься, да? Жалко, чтобы столько вазелина пропало даром. Вот только копию этих писем я высылаю в Париж. На всякий случай, вдруг тебе придет в голову нанять платного убийцу.

Bye-bye, бордель-мама!

Юки, твоя экс-майко

Т. Яннис Куртиу — Ролану Барту

Ролан Барт и Яннис Куртиу. Греция, 1938


Яннис Куртиу,

руководитель Отдела доисторических и классических древностей Министерство культуры Греции

Афины, 5 мая 1976

Профессору Ролану Барту Коллеж де Франс

Дорогой Ролан,

ты сто лет не давал о себе знать, и я тебя не упрекаю. Чему я обязан чести возобновления знакомства, о том ведомо лишь звездам, язык которых мне невнятен. Слишком давно ты меня невзлюбил, так что вряд ли тебя вот так, ни с того ни с сего, обуяла «мощь любви» («Пир», с. 189). Согласно Аристофану, Эрот — «самый человеколюбивый бог». Но я не верю, что бог любви вновь вдохновил тебя. Ты поверил напраслине, выдумкам, ревности. Пошел на поводу у своего буйного воображения. Этого не исправить. Уж лучше не возвращаться к тому сюжету. Перед Мелиной я притворился, будто наши дрязги изгладило время, будто мы ни в чем больше друг друга не обвиняем, ни в чем не подозреваем и т. д., и т. п.

Я употребил множественное число, хотя, видит бог, это ты со мной порвал. Ты от меня отгородился. Так с чего вдруг смена курса? Почему для тебя важно, чтобы «провинциал» вроде меня участвовал в новаторски-международно-эротическом симпозиуме? Тут кроется какая-то хитрость, какой-то расчет — не в мою пользу. В очередной раз хочешь меня надуть? Никогда не умел тебе противиться, слишком уж я честолюбив, слишком большой сноб. Даже после всего, что между нами произошло, в душе я горжусь «дружбой» с Профессором de France,[22] которого видывал в подштанниках. Ведь Эрос, как известно, — наш конек. Он всегда актуален, достоин научного алтаря. Вот только твое приглашение прогуляться по обширным предместьям любви сулит блуждания по лабиринту без нити и без Ариадны. Я стану легкой добычей Минотавра.

В том, что касается модернистского разграничения «пола» и «рода», на меня не рассчитывай. Это, безусловно, вне пределов моего «ретроградного» горизонта. Ты сам причислил меня к тем потомкам отважной Эллады, чей дионисийский темперамент инстинктивно противится педантизму. Не желая вступать в конфликт со своим национальным характером, точь-в-точь как ты — со своим, советую доверить проблему разделения на (мой) «пол» и твой «род» «звезде» помладше нас с тобой — и сияющей несколько к северу. Группа зануд из Гейдельберга была бы в самый раз или венская группа Диотимы во главе с Хоффнунгсталем. Он тебе на пяти страницах докажет, что на родине Витгенштейна «пол» и «род» составляют единство, воплощенное в одном-единственном слове Geschlecht,[23] и еще на десяти объяснит, как соотносится это единство с потенциальной двойственностью.

Меня так и подмывает заговорить исполненным надежды голосом умирающего лебедя, который способен уже лишь на вскрики. И я, пожалуй, не удержусь. Может, хоть рассмешу тебя, как в старые добрые времена. Хоффнунгсталь dixit:[24]

«Хочу напомнить собравшимся здесь уважаемым коллегам о мифическом моменте рождения универсума путем слияния Хаоса (мужской род!) с Ночью (женский род!). В результате союза Ночь снесла яйцо, содержавшее — прибегая к терминологии современной генетики, которая еще раз подтверждает справедливость древней символики! — хромосомы Y и X. Из яйца проклюнулся Эрос, который — сам будучи мужского рода! — обладал хромосомами Y и X, то есть элементами, детерминирующими как мужской, так и женский пол. Эрос расправил золотые крылышки и полетел в эфир, рассеивая элементы мужского и женского начала, а также — nota bene согласно орфической концепции! — стимулируя половой союз, дающий жизнь всему: в том числе богам и нам, более или менее божественным людям.

В “Пире” Платона союз этот представлен Аристофаном. Как, без сомнения, помнят уважаемые коллеги, он насчитывает три половые комбинации в форме сросшихся спинами пар о четырех руках и четырех ногах, то есть своего рода сиамских близнецов. Первая пара (YY) — до чего поразительна, коллеги, актуальность античной мысли! — это двое мужчин. Вторая пара (XX) — две женщины. Третья пара (YX) — мужчина и женщина одновременно, то есть гермафродит. Пары обладали такой мощью и размножались так стремительно, что начали представлять угрозу для богов. Поэтому Зевс рассек их пополам, что дало начало роду человеческому в форме, которая существует и по сей день, а также трем видам любви. Согласно Аристофану — не утратившему актуальности! — любовь есть погоня одной половинки за другой с целью воссоединения, иными словами — восстановления первоначальной целостности. Этим объясняется существование педерастии, сафизма и гетеросексуальности».


Рекомендуем почитать
Неудачник

Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.


Избранное

Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).


Три версии нас

Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.


Сука

«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!


Слезы неприкаянные

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Незадолго до ностальгии

«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».


Игра на разных барабанах

Ольга Токарчук — «звезда» современной польской литературы. Российскому читателю больше известны ее романы, однако она еще и замечательный рассказчик. Сборник ее рассказов «Игра на разных барабанах» подтверждает близость автора к направлению магического реализма в литературе. Почти колдовскими чарами писательница создает художественные миры, одновременно мистические и реальные, но неизменно содержащие мощный заряд правды.


Мерседес-Бенц

Павел Хюлле — ведущий польский прозаик среднего поколения. Блестяще владея словом и виртуозно обыгрывая материал, экспериментирует с литературными традициями. «Мерседес-Бенц. Из писем к Грабалу» своим названием заинтригует автолюбителей и поклонников чешского классика. Но не только они с удовольствием прочтут эту остроумную повесть, герой которой (дабы отвлечь внимание инструктора по вождению) плетет сеть из нескончаемых фамильных преданий на автомобильную тематику. Живые картинки из прошлого, внося ностальгическую ноту, обнажают стремление рассказчика найти связь времен.


Бегуны

Ольга Токарчук — один из любимых авторов современной Польши (причем любимых читателем как элитарным, так и широким). Роман «Бегуны» принес ей самую престижную в стране литературную премию «Нике». «Бегуны» — своего рода литературная монография путешествий по земному шару и человеческому телу, включающая в себя причудливо связанные и в конечном счете образующие единый сюжет новеллы, повести, фрагменты эссе, путевые записи и проч. Это роман о современных кочевниках, которыми являемся мы все. О внутренней тревоге, которая заставляет человека сниматься с насиженного места.


Последние истории

Ольгу Токарчук можно назвать одним из самых любимых авторов современного читателя — как элитарного, так и достаточно широкого. Новый ее роман «Последние истории» (2004) демонстрирует почерк не просто талантливой молодой писательницы, одной из главных надежд «молодой прозы 1990-х годов», но зрелого прозаика. Три женских мира, открывающиеся читателю в трех главах-повестях, объединены не столько родством героинь, сколько одной универсальной проблемой: переживанием смерти — далекой и близкой, чужой и собственной.