Эротика - [16]

Шрифт
Интервал

Как будто бабочки над свечкой,
Омыв крылами отблеск рая,
Они стыдятся бесконечно…
Грешить и каяться — в тьме храма —
Мне нарисовано виденье,
Ты как раскрывшаяся рана,
Глаза — одно лишь наважденье…
Одной невидимой волною
Меня смывают без следа,
Но я ступаю за Тобою,
Не чуя грешного стыда…
Уста раскрыв для поцелуя,
Блеснув тоскливою слезой,
Тебе пою я, — Аллилуйя, —
Пронзая всю Тебя собой…

CXLXX

Под нежным веером твоих ресниц
Раскинута волнующая складка,
По ней скользя, я ощущаю море лиц
Во тьме лона плещется загадкой!

CXLXXI

Едва лишь грех умножив на рожденье,
Меня с Тобой в одно мгновение сложив,
Вдруг ощущаешь, что Любовь и Преступленье,
Как песня и ее простой мотив…
Ничто в нас даром не проходит,
Уж прошлый век пропал — другой явился,
Метаморфоза превращения в природе
Людей всех обозначила как числа…
Никто из нас не будет здесь последним,
Безумным таинством кружится белый снег,
А я в Тебя влюбленный грустный гений —
В Любви совсем пропащий человек…
Произнесенный мимолетными часами,
И льющийся в Тебя как будто в пропасть,
Рожденный заново волшебными губами,
Вдруг узнаю совсем иную область…
Как вор в тебя забравшись, я ликую,
Вот счастье, вот оно мгновенье,
И вечный зов, молитва — Аллилуйя —
Соединяет в прахе только наши тени…

CXLXXII

Происхожу в тебе, в твоем волненье
Вздымаюсь кораблем в волнах любви,
В твоей пучине сладкой миг исчезновенья
Нам дан за то, что мы с тобой произошли!

CXLXXIII

Без предисловий и без объяснений
Входящий в Образ будто в Никуда,
В Тебя я проникаю светлой тенью,
В Тебе я существую как вода,
Которая жива своим движеньем,
Влекущим свет к земле, как взгляд на небеса,
В минуту беспощадного горенья,
Когда одной Тобой заполнены глаза,
Я ощущаю светопреставленье,
Ведь свет кончается и там, где нет Тебя,
Одна рыдающая тьма иль пустота,
Глотающая мир как наважденье,
Тянущая уж внутрь самой себя…
Она как Ты, бросается в рожденья
И смысл ее как Твой — одна борьба,
Борьба во имя светлого мгновенья,
С колен вздымающего вечного раба
И уходящего опять в исчезновенье,
В исчезновение как в глубь самой Тебя…

CXLXXIV

Вошел в тебя, и замер на мгновенье,
А Бог украдкой вытирал слезу,
Он ощущал в любом исчезновенье
Молчания печального грозу!

CXLXXV

О, пустое голое место,
Островок меж домов и деревьев,
Там ветрами продутый насквозь,
Я с Тобой погружаюсь в молчание…
Руки тихо бродят по телу,
И под шепот губ онемелых,
Ищут снова счастья в Тебе,
Возбужденной дыханием страстным…
И отсутствием всех, кто, увидев,
Нас так долго зарытых друг в друге,
Содрогнется от собственной тени…
Одинокого воя метели…
Может быть, за мгновенье восплачет,
Тщетно пряча мерзлую кожу
За набросок мертвой одежды…
Мы его никогда не приветим,
Потому что забылись друг в друге…
Он пройдет словно странник в тревоге,
Сохранившим мятежную душу,
Может тварью самой ничтожной
Он залает, пытаясь пробраться
Между тел в сердцевину дыханья…
И остаться там бедным растеньем,
У которого все потерялись…
И быть может, очнувшись от страсти,
Мы его как зверька успокоим,
Одевая горячим дыханьем
И пронзительной силой Любви,
Согревающей Вечности камень,
Растопляющей лед Мирозданья…
Мы к нему прикоснемся, как дети
Чуть касаются всех матерей…
Лишь бы он нас обнял и приветил,
Он и каждый нам неизвестный,
Неизвестный мукой своей…

CXLXXVI

Взял твое сердце и в него вложил всю душу,
Соединяя тело с телом наугад,
А Бог, во тьме таясь, нас долго слушал,
Окутывая нежной тенью сад!

CXLXXVII

Я знаю дом, где вынимают из петли —
С любимыми оборванную связь,
Где навсегда умолкли соловьи
И дождь дорогу погружает в грязь…
Я слышал шепоты умолкнувших страстей,
Пустых, измятых в полночи постелей,
Где раздавался крик измученных людей
Сквозь стоны вьюг и обветшалых елей…
Я чуял многое, что прятала земля,
Скрывая боль живого тонкой пленкой,
И там, в урочищах истекшего тепла
Я был накрыт Любовью как пеленкой
Было накрыто безутешное дитя…
Меня как лист по осени снесло,
Под заводью пруда ко дну прибило,
Но я гляжу через остывшее стекло
И чувствую — во мне еще есть сила…
Она взлетит над спящею водой
И оживив ее, сама живою будет,
Разливаясь чистою слезой,
Ничто нас с Вечной Мглою не рассудит…

XCLXXVIII

В устах любимой пламя полыхает,
В глазах горит редчайшая звезда,
И в лоне звезды шепчут мне о рае,
Куда уходят наши лучшие года!

XCLXXIX

Между нами тонкие стены,
Даже шепот и тот проползет,
На головках двух наших растений
В даль плывет голубой небосвод…
Я гляжу неприкаянным оком,
Память хрупкую, зло шевеля,
О, Любовь, ты разяще далека,
Нас скрывает с тобою лишь мгла…
Если б я в небесах над землею,
Словно птица в шептании крыл,
Разыскал нашу встречу с Тобою,
Что тогда бы в Тебе я открыл?!..
Неужели опять то же Счастье,
Звезд мерцанье на заводи глаз
И Объятье неистовой Страсти.
Испытавшее сердце не раз…

XCLXXX

Как предисловие перед великой тайной,
В сокровенной серединке существа,
Я чувствую, как ты необычайна,
И таю весь в безумстве колдовства!

XCLXXXI

В бабочках сны — Сновидения…
Свет от звезды — Совпадения…
Мысли в глаза — Неприкаянность…
Крест и звезда — Неразгаданность…
Область волнением данная…
Голая… Легкая… Пьяная…
То ли тростинка, то ль девица…
Местами все переменится…
Чуткая… Зыбкая… Вязкая…
Полнится близкими сказками…
Тайна чудес — Наслаждение…

Еще от автора Игорь Павлович Соколов
Стихи о сверхвлюбленном Мухе

Цикл стихотворений о Мухе, Мухотренькине, представляет собой любовный эпос – юмористическо-эротическое фэнтэзи, где главный герой своими фантастическими сверхвозможностями превосходит образ Дон-Жуана и летит по жизни, как муха, на все вкусное и сладкое, что есть в любви, поражая своей любовной силою всех дев.


Метафизика профессора Цикенбаума

«Метафизика профессора Цикенбаума» представляет собой любовный эпос с элементами абсурда, где везде торжествует в своем страстном и безумном проявлении одна любовь, любовь чистая и грязная, любовь корыстная и бескорыстная. Все стихи эпоса взаимосвязаны между собой несколькими героями – профессором Цикенбаумом, Амулетовым, Мухотренькиным, Сидоровым, Шульцем и автором эпоса. Смысл эпоса обозначить любовь как единственную меру вещей и великую тайну нашего странного и неполноценного существования.


Человек из грязи, нежности и света

Роман «Человек из грязи, нежности и света» представляет собой одновременно искрометную пародию на низкопробное чтиво, и эротическую трагикомедию, в которой хаос жанров – фэнтези, сатиры, триллера и детектива – соседствует с одним единственным желанием – вывернуть наизнанку все человеческие чувства и пороки, чтобы хорошенько разглядеть в человеке и зверя, и Бога, всегда поклоняющегося только одному Эросу – Богу Любви..


Любовь в эпоху инопланетян

В сборник «Любовь в эпоху инопланетян» вошли эротическо-философские рассказы о любви с элементами абсурда и черного юмора.


Мое волшебное чудовище

Роман «Мое волшебное чудовище» был написан мной как развлекательное юмористически-эротическое чтиво. Однако в этом романе я собрал и самые светлые воспоминания о своей студенческой юности. Таже многие имена героев реальны, как и описание их характера и внешности, что было задумано мной с самого начала и получено было разрешение от моих друзей и знакомых изобразить их в романе такими, какие они мне представляются или воображаются! Таким же в своем диком воображении я изобразил и себя! Вот-с!


Между женой и секретаршей. Круг 2-й

История любви женатого начальника и секретарши превратилась не просто в стихотворный цикл, а в целую поэму, в которой реальность так сильно переплелась с вымыслом и абсурдом земного существования, что стала своего рода философской притчей об испытании человека Богом, но это осмысление будет передано гораздо позднее и в более грустной части, где любовь начальника и секретарши заканчивается реальным разрывом.


Рекомендуем почитать
Колдоискатели

Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?


Философия пожизненного узника. Исповедь, произнесённая на кладбище Духа

Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.


Где они все?

Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?


Стихи

Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.


Рай Чингисхана

Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.


Родное и светлое

«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.