Эрих и школьная радиостудия - [5]

— Стефан опять говорит грубости, — мрачно проворчал Ищейка.

Петер укоризненно поглядел на него.

— А т-ты? Что ты делаешь? Пионер, а читаешь такую дребедень! И вдобавок од-дин из последних учеников… Т-ты хоть п-прочел те книги, которые я тебе дал?

— Они мне не нравятся. В одних именах там сразу запутаешься. Все какие-то Лиды, Лили, Тоси, Кости, Кузьмы, Кольки. Попробуй все это запомнить. А потом оказывается, что это вовсе не полные имена, а только сокращенные. И еще какие-то отчества, и фамилии… Читаешь всю эту иностранщину и чувствуешь себя дураком!

Но Петер посмотрел на Ищейку совсем не как на дурака; напротив, в его взгляде светилось почти уважение к товарищу, хотя в глазах где-то и плясали веселые, плутовские чертики.

— Смотри, пожалуйста, ч-чему ты только за это время не научился. Д-даже с русскими именами ознакомился. А как у тебя с другими твоими к-книжонками? Там людей зовут Том Шарк или Олд Файрханд или Шерлок Холмс, и имена п-произносятся совершенно иначе, чем пишутся. В них ты разбираешься?

— Ясно! — заявил Ищейка. — Это же люди, которые…

— Ах т-так! — перебил его, заикаясь, Петер; он побледнел, а глаза стали метать такие искры, что испуганный Ищейка отшатнулся от него. — Значит, к-какой-то выдуманный сыщик из б-бездарной книжки в т-твоих глазах настоящий ч-человек, а зам-мечательный Олег Кошевой из «Молодой гвардии» или Семен К-карабанов из «Педагогической поэмы» — не люди?

Разгневанный Петер смахнул аккуратно исписанные листы со стола; казалось, он вот-вот бросится на перепуганного Ищейку.

— Я же совсем этого не думал, — пробормотал, запинаясь, Ищейка. — Я только хотел сказать, что эти люди…

Но Петер лишь презрительно взглянул на него, встал и просто ушел прочь. Ищейка растерянно поглядел ему вслед. Почему это все только злятся, когда он пытается высказать свое мнение?

Ищейка покрутился по комнате, испытывая какое-то неприятное ощущение, и наконец снова подошел к Петеру, собиравшему свои списки.

— Ну чего ты кипятишься? Может, я и сказал глупость, но зачем ты сразу убежал от меня? Все равно ты должен дать мне какую-нибудь книжку! Мне уже дома нечего читать, — бойко солгал Ищейка, зная, что такой просьбой можно незамедлительно вернуть расположение Петера.

И в самом деле, Петер тут же вынул из кармана ключ и открыл шкаф.

— Итак, начнем, — сказал Пильц, постучав по столу. — Главную передачу на вторник мы уже подготовили и прорепетировали. Но ведь вам хочется сделать еще другую, — не правда ли?

— Если мы сделаем пробную передачу в понедельник, директор тоже будет ее слушать, — объяснил Петушок. — А это должно быть для него сюрпризом. Вот мы и хотим придумать на понедельник что-нибудь другое.

— Ну что ж, если вы считаете, что вам больше не надо репетиций… пробная передача должна быть рассчитана только на несколько минут. Вы уже подумали о теме?

— Надо бы сделать что-нибудь веселенькое! — воскликнул Буби.

— Может быть, передачу только для девочек? — предложила Ханна.

— Лучше всего спортивную, — сказал Бимбо.

— Или поставить пьеску о сыщиках! — крикнул Ищейка.

Петушок поднял руку.

— В передаче должен играть какую-то роль корабль или хотя бы лодка…

Все с удивлением посмотрели на него.

— Зачем?

— Тогда мы сумеем использовать шумовую кулису. Поставим возле микрофона таз с водой; кто-нибудь будет шлепать по ней ладонями — и всем покажется, что это шумят волны или плещут по воде весла.

— Шумовая кулиса? А что это? — спросил Буби.

— Ну, вообще шумы. Неужели ты не понимаешь?..

Буби пожал плечами и усмехнулся. Петушок просительно поглядел на учителя. Он тоже не знал толком, что такое шумовая кулиса. Услыхал он это название случайно, в радиоремонтных мастерских; оно понравилось ему, потому что звучало очень таинственно, но объяснить Петушок ничего не мог.

Пильц в своей жизни перепробовал много профессий. Ему привелось работать несколько месяцев осветителем на киностудии, и он разбирался в подобных вопросах.

— В феврале мы с вами смотрели в театре «Вильгельма Телля». Вокруг сцены стояли деревья, дома и скалы… — начал учитель.

— Но ведь они сделаны из картона или нарисованы красками на полотне! — воскликнула Ханна. — Я играла в одной сказке, — там тоже были такие дома…

— И как это называется?

— Кулисы! — крикнули все хором.

— Правильно. Если действие происходит в крестьянской усадьбе, то дом, сарай, колодец и забор рисуют на кулисах, чтобы каждый мог сразу понять, где все это происходит. Ясно?

— Ясно.

— Но тот, кто сидит у репродуктора и слушает передачу, ничего не видит. Он должен все воспринимать на слух. Поэтому собаки должны лаять, свиньи хрюкать, петухи кукарекать, а если кто-нибудь приходит, — должна скрипнуть калитка. Это и есть шумовая кулиса.

— Я умею кукарекать! — возбужденно крикнул Буби.

Он приложил руки ко рту, и действительно всем показалось, что под стол забрался петух.

— А я знаю, как нужно изображать конский топот, — заявил Петушок. — Берут две тарелки и постукивают одной о другую.

— Давайте продолжать обсуждение передачи, — сказал Фриц, — иначе мы никогда не кончим…

— Вот ты всегда так… — рассердился Буби. Он уже собрался показать, как здорово он умеет подражать лаю собаки, начиная от таксы и кончая сенбернаром, передавать все оттенки их чувств: гнев, боль, радость и визгливую просьбу о косточке, — ведь и собаки не обходятся только одним звуком. — Посоветуй лучше, что мы должны сыграть, если ты такой умный.