Эрагон. Брисингр - [28]

Благодаря свету от углей в духовке Эрагон рассмотрел руки Слоана; мясник находился в одном или двух ярдах от него там, где Эрагон разместил его прежде. Множество тонких белых шрамов перекрещивали его длинные, костистые пальцы, их негабаритные суставы и длинные ногти, которые, когда-то были ухоженными в Карвахолле, но теперь стали слоистыми, поломанными с накопленной под ними грязью. Шрамы свидетельствовали об относительно немногих ошибках, которые Слоан совершил в течение десятилетий. Его кожа сморщилась, провисла и выпирали вены, подобные червям, все мускулы внизу были тверды и скудны(?).

Эрагон сидел на земле и тер руками колени.

- Я не могу позволить ему уйти, - пробормотал он. Если он отпустит его, Слоан разыщет Катрину и Рорана… Это не то, чего хотел бы Эрагон. Кроме того, даже при том, что он не собирался убивать Слоана, он полагал, что мясник должен быть наказан за свои преступления.

Эрагон не был близкими другом Бэрда, но он знал, что тот был хорошим человеком, честным и спокойным, и он вспоминал жену Бэрда, Фелду и их детей с такой же нежностью, как и Гэрроу с Рораном. Эрагон ел и спал в их доме несколько раз. Смерть Бэрда тогда стала ударом для Эрагона, особенно жестоким ударом, и он чувствовал, что семья сторожа заслужила правосудия, даже если они никогда не узнают об этом.

«Что, однако, стало бы надлежащим наказанием? Я отказался становиться палачом, - подумал Эрагон, - только вот сделал себя судьей. Что я знаю о законе?»

Вставая на ноги, он подошел к Слоану и наклонясь над его ухом произнес, "Вакна (Vakna)".

С толчком Слоан проснулся, царапая себя своими жилистыми руками. Остатки его век инстинктивно дрожали, мясник попытался поднять их и посмотреть на окружающую его среду. Вместо этого он остался пойманным в ловушку его собственной ночи.

Эрагон сказал:

- Вот, съешь это. - он протянул оставшуюся половину ящерицы Слоану, кто, хотя и не мог видеть, должно быть, чувствовал запах пищи.

- Где я? - спросил Слоан. Дрожащими руками он начал исследовать скалы и растения перед собой. Он коснулся своими порванными запястьями лодыжек и казался смущенным, обнаружив, что его путы пропали.

- Эльфы, а также Всадники — назвали эти места Мирнатор. Гномы обращаются к этой земле как к Вергхадн, а люди - Серая Пустошь. Если это не ответ на твой вопрос, то возможно он будет, если я скажу, что мы - на многие лиги к юго-востоку от Хелгринда, где ты был заключен в тюрьме.

Слоан уловил слово Хелгринд.

- Ты спас меня?

- Да.

- Что за…

- Оставь свои вопросы. Съешь это сначала.

Его резкий тон действовал как кнут на мясника; Слоан съежился и дотронулся своими неловкими пальцами до ящерицы. Выпуская ее из рук, Эрагон отступил к своему месту рядом с горной духовкой и навалил горстки грязи на угли, уничтожая жар так, чтобы он в любом случае не выдал их присутствие, если кто-либо еще был бы близко.

После того, как мясник для начала облизнул, чтобы понять что Эрагон дал ему, Слоан впился своими зубами в ящерицу и оторвал большой кусок от туловища. С каждым укусом он запихивал так много плоти в свой рот, что мог лишь пару раз пережевать, прежде чем проглотить и повторить процесс. Он разделывал каждую кость, чисто с точностью человека, который обладал хорошими пониманиями того, как построены животные и какой самый быстрый способ демонтировать их. Кости он отсортировывал в опрятную груду с левой стороны от себя. Как только последний кусочек мяса от хвоста ящерицы исчез внизу пищевода Слоана, Эрагон вручил ему другую рептилию, которая была еще цела. Слоан проворчал "спасибо" и продолжил пожирать, не делая попыток вытереть жир со рта и подбородка.

Вторая ящерица, оказалась, слишком большой для Слоана, чтобы он смог доесть ее. Он оставил два ребра выше основания впадины груди и поместил то, что осталось от корпуса на пирамиду из обглоданных костей. Тогда он выпрямил спину, протер губы рукой, заправил длинные волосы за уши, и сказал:

- Спасибо, странный сэр, за ваше гостеприимство. Это было так долго... так как у меня была надлежащая еда, я думаю, что я ценю Вашу пищу даже выше моей собственной свободы… Если я могу спросить… Вы знаете о моей дочери, Катрине, что случилось с ней? Она была заключена в тюрьму со мной в Хелгринде.

Его голос содержал сложную смесь эмоций: уважение, страх, и подчинение в присутствии неизвестной власти; надежда и трепет относительно судьбы его дочери; и определение, столь же упорное как горы Спайн. Эрагон ожидал этого, он был полон глумящегося презрения, с которым Слоан относился к ниму во время их встречь в Карвахолле.

- Она с Рораном.

Слоан воскликнул:

- Роран! Как он добирался сюда? Раззаки схватили его? Или он сделал…

- Раззаки и их кони мертвы.

- Ты убил их? Как?.. Кого… - На мгновение, Слоан замер, как будто он заикался всем телом, и затем его щеки и рот обмякли, плечи осунулись, и он ухватился за кустарник, чтобы стабилизировать себя. Он покачал головой. - Нет, нет, нет… Это не может быть. Раззаки говорил об этом; они потребовали ответы, которых у меня не было, но я думал… Так что, кто поверил бы..? - Его бока вздымались с такой силой, что Эрагон задался вопросом, не навредит ли он сам себе. Задыхающимся шепотом, как будто он был вынужден говорить, будучи избитым перед этим, Слоан сказал: