Эра дракона - [12]

Как и многие народные движения, началось оно с создания секты, имеющей черты антифеодального тайного общества. «Зародившейся на юге Китая в Гуандуне и основанной сельским учителем, выходцем из крестьян Хун Сюцюанем (1814–1864 гг.) секте «Общество поклонения небесному владыке» также были свойственны эти характерные черты.

В новом религиозном учении, которое Хун стал проповедовать в 1837 г., присутствовали элементы христианской религии, получившие, однако, свообразную направленность. Идеалы равенства и создания «небесного царства» на земле, борьба со злом и его носителями — представителями феодальных властей, освобождение народа составляли основу учения Хун Сюцюаня, провозгласившего себя младшим братом Христа»[96].

Сколько их было, подобных сект? Но этой повезло, она вышла на национальный уровень.

Около 15 лет, с 1850 по 1864 год, бушевало это восстание преимущественно на юге Китая. 11 января 1851 года в день рождения Хун Сюцюаня было торжественно провозглашено создания «Небесного государства всеобщего благоденствия» («Тайпин тянь-го»). Хун Сюцюань получил титул тяньвана (небесного князя).

В 1853 году тайпины заняли древнюю столицу Китая — город Нанкин. Длительное время в Китае было как бы два государства: на юге — тайпинское, на севере — маньчжурское. При этом правители тайпинов, вполне в китайском духе, стали превращаться в самовластных правителей нового государства. Одна была проблема для тайпинов — цинская династия не хотела мириться с новыми правителями и постепенно в ходе кровопролитных боев вытеснила их сначала из центра страны, а потом и полностью разбила.

Жестокая война с тайпинами еще больше подорвала устои цинского Китая, иностранцы все более и более закреплялись на его берегах.

Город Шанхай стал европейской столицей Китая. «Вольготно чувствовали себя здесь европейцы, осевшие в стороне от китайского города, в богатейших кварталах. В справочниках, изданных европейцами на рубеже XIX–XX вв., упоминается «добровольческий корпус», имеющий на вооружение артиллерию и предназначенный для подавления «китайской черни». Типично колониальное мышление руководило поступками иностранных хозяев Шанхая…»[97]

Этот город стал резко отличаться от других китайских городов. «Шанхай с его экстерриториальными иностранными концессиями, портом, английскими, американскими, французскими, японскими военными кораблями, вечно бегущими рикшами… Шанхай с международными авантюристами и шикарными отелями, барами, казино и опиумными курильнями, проститутками из белой эмиграции, безжалостной китайской полицией и многочисленными иностранными силами по поддержанию порядка, шпионами и голодающими; Шанхай с его повседневными казнями, приводившимися в исполнение выстрелом в затылок (более зажиточные и состоятельные осужденные не раз посылали на казнь за хорошие деньги вместо себя кого-либо другого); Шанхай с его контрабандистами, военными, торговцами оружием, спекулянтами участками, биржами, банкирами, детьми-рабочими и безработной толпой, роскошью и нищетой — этот город, может быть, был наиболее вопиющим примером того, что такое империализм, что представляет собой китайская компрадорская буржуазия, что такое наемники и эксплуатация и что означает колониальный порядок»[98].

Все это не могли не возмущать многих китайцев. Горючая смесь копилась и бурлила. Взрыв был практически неизбежен. Взрыв стихийный, но нельзя сказать, что непредсказуемый. Предугадать результат экспансии Запада в Китае можно было.

«На рубеже XIX и XX вв. (1898–1901) маньчжурское господство в Китае содрогнулась под ударами народного восстания ихэтуаней (или ихэцюаней). Слово «ихэтуань», состоявшее из трех иероглифов, переводится на русский язык как «Отряд справедливости и мира», и «ихэцюань» — «Кулак во имя справедливости и мира». В иностранной печати это выступление обычно именуют Боксерским восстанием. Руководившее восстанием тайное общество представляло собой религиозную организацию, члены которой исполняли предначертания «трех религий» — конфуцианства, буддизма и даосизма. Однако особенно глубокое влияние на восставших оказал религиозный даосизм»[99].

Уже в силу этой религиозной окраски восстание было направлено не только против европейцев, но и против китайских христиан. Отличительной особенностью всех ихэтуаней был красный цвет, который присутствовал в их одежде и знаках отличия.

Обратим внимание на эту любовь к красному цвету. Это поможет нам понять психологическое преимущество, которое получили позже китайские коммунисты в борьбе за власть. У коммунистов, как известно, было красное знамя. Но это позже, а пока…

Вокруг восстания началась политические игры. «Цинские власти постарались использовать его в своих целях, обратив весь гнев крестьянства и городской бедноты против иностранцев. В самом конце мая — начале июня 1900 года восставшие вступили в Пекин и осадили иностранные миссии. Это послужило поводом для открытой интервенции, в которой приняли участие Англия, Германия, Австро-Венгрия, Франция, Япония, Соединенные Штаты, царская Россия и Италия»[100].

Некоторые называют это русско-китайской войной. «Русско-китайская война 1900 года, — писал, например, Александр Широкорад, — имеет две интересные особенности. Во-первых, она почти неизвестна отечественному читателю, поскольку большевики и «демократы» не любили афишировать ее. Во-вторых, эта война является уникальной в том плане, что ее инициаторами были не русские и не китайцы. Кашу заварили западноевропейские империалисты, а расхлебывать ее пришлось русским и китайцам»