Эпиграммы - [7]
Вразрез с твоим случится что-то мнением,
Всем это станет явным прежде, чем тебе.
Что ты, глупец, средь звезд узнать стараешься
Твоей супруги нравы? – на земле она.
Что смотришь ввысь? Внизу то, что страшит тебя.
Пока ты в небе ищешь, что творит жена,
Та на земле все, что хотела, сделала.
Ты средь созвездий небесных, безумец, следы пролагаешь.
Что ж о деяньях жены в вечном неведенье ты?
Если не знаешь, жена какова, то считай, что стыдлива.
Если ты в том убежден, – значит, тебе хорошо.
Что ж ты стремишься познать, что, постигнутым будучи, ранит?
Что ты, несчастный, творишь собственным рвеньем своим?
Это сплошное безумье. О если бы мог перестать ты
Столь беспокойно искать то, что боишься найти!
Очень далеко Сатурн, и давно он слепой, – уверяют,
Не различает вблизи: камень или мальчик пред ним.
Всходит прекрасная ликом Луна с целомудренным взором,
Дева сама – созерцать может лишь девье она.
Занят Юпитер Европой, а Марс и Венера – друг другом,
Гиркой – Меркурий опять, Дафной своей – Аполлон.
Ясно отсюда, астролог: когда у супруги любовник,
То ничего сообщать звезды не станут тебе.
Что значит внешность, Геркулес! Могу ль ведать?
Красива некрасивая, коль ты – пламень.
Красотка некрасива вдруг, коль ты хладен.
Что значит внешность, Геркулес! Могу ль ведать?
Кандид, воззрившись на звезды, нередко жену проверяет.
Всем прорицатель кричит, что безупречна она.
Снова воззрившись, когда от соблазнов жена убегает,
Всем прорицатель кричит, будто порочна она.
Все, что прельщает несчастных в несчастий исполненном мире,
Вянет, исчезнув навек, гибнет как роза весны.
Нет ни единого здесь, кто бы так был обласкан судьбою,
Чтобы хоть в чем-то его не придавила беда.
Доблесть впивай и презри ты пустую, суетную радость.
Спутник достойной души – верная радость одна.
Мы, как колосья, любым сотрясаемы ветром, и всех нас
Гонят, куда захотят, скорбь, гнев, надежда и страх.
И никакого-то веса людские дела не имеют.
Стыдно, коль нас волновать может ничтожнейший миг.
Разве не глупо страшиться нам смерти – начала покоя,
Если недуги бегут и нищета от нее?
Только единая смерть лишь единожды к смертным приходит, -
Ни к одному из людей дважды она не пришла.
Все же другие недуги, один за другим нападая,
Этого или того трижды, четырежды гнут.
Если бы жизнь у меня до Сивиллиных лет продолжалась,
Помнил бы я и тогда пастыря благость вовек.
Земли в аренду сдает он, больших городов обладатель,
Сотнею слуг окружен, он выступает всегда.
С просьбой пришел я к нему, но и малое он достоянье
Отнял мое, а со мной ласков поистине был.
Я не ушел без того, чтоб не выпить вина из бокалов
Черного, – сам он достал ключ от шкатулки своей.
Шаткая, не соблюдает судьба постоянной дороги,
Крутит, слепая, она вечно свое колесо,
Мило крушить ей вершины, а низкое вдруг возвеличить,
Смену за сменой она по произволу творит.
Кажется, – высшее благо, но близко беда, и, напротив,
Беды достигли высот, – благо, глядишь, впереди.
Беды отважно сноси и не делайся дважды несчастным,
Не торопись умирать: благо вернуться должно.
Не безрассудство ль в тебе – полагаться на долгую старость,
Если и часа в твоей жизни надежного нет?
Ну, хорошо, суждены тебе долгие Нестора годы, -
Долгие годы всегда полнятся множеством бед.
Пусть избежал ты всего, чем терзается возраст зеленый, -
Старость, согнувшись в дугу, долгую горечь несет.
Но чтобы поздних годин (никому не давалось такое),
Мог ты достичь, от себя всякое зло удали.
Этого мало однако. Где Нестора годы сегодня?
Даже из стольких годов нет ни единого дня.
Горе терпящий, держись: и судьба это горе развеет.
А не развеет, так смерть сделает это тебе.
Мы пустословим, и смерть далеко, далеко – полагаем,
Но в средоточье нутра тайно сокрыта она.
Может быть, в тот самый час, как на свет мы рождаемся только,
Вместе, стопою одной, жизнь к нам крадется и смерть.
Тайно какую-то часть, что его самого отмеряет,
Час твоей жизни любой сам же у жизни крадет.
Мало-помалу уходим, в одно мы мгновение гаснем, -
Масла лишенный, вот так гибнет светильник во тьме.
Хоть ничего и не губит, но время само смертоносно.
Вот мы теперь говорим, и умираем меж тем.
Только богатства души настоящим считаю богатством
И у того, кто себе пользу извлек из богатств.
Этого мы богачом, а того по заслугам обильным
Мы именуем, кто зрит средств примененье своих.
Но если кто-то один сожигаем лишь камешком счетным,
Жалкий, кто алчет всегда, множа богатства свои,
Тот, как пчела, просверливши отверстия сот изобильных,
В улье потеет своем, – мед же другие едят.
Пусть никакая тягота не сгубит беднягу-рассудок.
Если долга, – то легка, а тяжела – коротка.
Обе тяготы, увы, низвергают беднягу-рассудок.
Диалог «Утопия» (1516, рус. пер. 1789), принесший наибольшую известность Томасу Мору, содержащий описание идеального строя фантастического острова Утопия (греческий, буквально — «Нигдения», место, которого нет; это придуманное Мором слово стало впоследствии нарицательным). Мор впервые в истории человечества изобразил общество, где ликвидирована частная (и даже личная) собственность и введено не только равенство потребления (как в раннехристианских общинах), но обобществлены производство и быт.
Люди во все времена мечтали о справедливом обществе. Их надежды и чаяния впервые озвучили мыслители и писатели древности. Самыми известными трудами данной тематики стали творения английского гуманиста Томаса Мора «Утопия» и итальянского философа Томмазо Кампанелла «Город Солнца». Оба автора размышляют о неравенстве и о наилучшем государственном устройстве, где люди не будут чувствовать себя рабами своих господ и работодателей. Эти мысли актуальны и сегодня. Может быть, решение многих своих проблем мы найдем, прочитав эту книгу?
В настоящий сборник включены произведения предшественников научного социализма, в художественной форме знакомящие читателя с идеями коренного преобразования общества; «Утопия» (1516) Томаса Мора, родоначальника жанра утопического романа, «Город Солнца» (1602) Томмазо Кампанеллы, философский роман Сирано де Бержерака «Иной свет, или Государства и империи Луны» (1657), философский и социальный роман идеолога «мирного коммунизма» Этьена Кабе «Путешествие в Икарию» (1840), а также остросюжетное произведение Гилберта Честертона, написанное в жанре «антиутопии» — «Наполеон из Ноттинг-Хилла» (1904), предупреждающее людей об опасности фашизма задолго до его появления.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вашему вниманию предлагается антология «Утопический роман XVI–XVII веков».Вступительная статья Л. ВоробьеваПримечания А. Малеина, Ф. Петровского, Ф. Коган-Бернштейн, Ф. Шуваевой.Иллюстрации Ю. Селиверстова.