Entre dos tierras - [69]

Крис Вебер.

Повинуясь взмаху руки, на экране перед Президентом возникло короткое досье. Да ты хакер со стажем, Кристиан. Вот 2051-й, утечка данных с сервера Департамента безопасности, революция, чёрт возьми. Вот 2053-й, неподтверждённое участие во взломе крупного поисковика, сайта авиакомпании и прочее, не говоря уже об угрозе государственной безопасности со стороны экстремистов-транскодеров. Вот 2060-й, публикация засекреченной информации об аварии на Десногорской АЭС, срыв онлайн-заседания Правительства. И, наконец, 2071-й, создание эмулятора личности для работы на метауровне…

Ты в долгу у государства, товарищ Вебер. И отрабатывать свой долг ты будешь теми же руками, которыми писал код взлома отлаженной правительственной машины.

Осенние цветы

Даже с поправкой на возраст и состояние, ночи Овера и Охотника были чем-то запредельным не только в силу своей редкости, но и из-за того фантастического коннекта, который за этот год, казалось, стал только сильнее. И было в них что-то такое, что не вписывалось в рамки обычного касания рук или жара дыхания, словно бы ток, которым Овер так виртуозно владел в транскоде, проникал в реальный мир и освещал маленькую комнатку как солнце, стоило этим двоим лишь встретиться взглядом. Ни одному из них не нужны были слова, достаточно было быстрого взгляда, расширенных зрачков, единственного вдоха, после которого можно забыть, что такое выдох, падая всё так же за руку.

Поначалу Овер, и без того осторожный, боялся сделать Алексу больно, но вскоре понял, что чем сильней он выложится, тем на более долгий срок заткнётся зараза в груди друга, словно отогнанная прочь этим светом, и с тех пор хакер научился выводить всю свою тысячу вольт в дело.

А Алекс никогда не останавливал этот заряд. Как бы плохо не было днём, как бы не клинило в груди на закате, достаточно было одного прикосновения тонких пальцев к этому самому измученному месту — и он мог всё. Сначала осторожно, чтоб не напугать друга, он приучал его к своему огню… А потом, когда Овер постепенно привык, можно было, наконец, сбросить маску. Стать самим собой. Отдавать, не требуя взамен. Этот огонь не оставлял ожогов, но Овер чувствовал с каждым днем всё сильнее, что тысячи вольт — это не предел для Охотника. И даже если от этого сумасшедшего адреналина боль приходила внезапно… ну что ж, она просто сгорала. Вместе со всем миром. А после разряда, что накрывал обоих, можно было вырубиться до самого рассвета, и первые слова следовали только утром…

— Как ты, Алекс?

— Норма. С тобой, Овер?

— Симметричный ответ, Охотник…

И потом были дни прогулок, золотых и медных листьев, дни первого снега, дни покорения вершин… пока индикатор заряда вновь не выдаст сотню, вопреки всем законам физики возникающую не как награда за мучения, а из одного лишь безумного желания — чтобы сегодня не кончалось никогда.

Но что больше всего радовало Охотника в эти сумасшедшие ночи и дни — это то, что можно было наконец перестать быть сильным, как бы банально это ни звучало. Можно было довериться, показать свою слабость, быть ведомым, к чёрту посылать все свои привычки, установки и амбиции… И отдаваться Оверу со всем пылом и таким смирением, которое не снилось даже ангелу. Быть беспомощным, и чувствовать в тонких руках бешеный заряд, который никогда не даст упасть.

В этой слабости была скрыта фантастическая мощь. Доверие, которое все эти годы поднимало с колен, давало силу, чтобы держать, нести на руках в новый рассвет…

Будь, Алекс… просто будь. Ты лучшее, что случилось со мной.

Перед глазами всё на миг смазывается, но я не отвернусь. Не бойся, от счастья тоже плачут, Охотник…

Эхом повторить — ты лучшее, что… И уснуть на твоём плече, точно зная, что рассвет встретим вместе.

* * *

— Да ладно, далеко не убежит, — обронил Рафаэль в проём раскрытого настежь окна в ту ночь, когда дерзкий сероглазый птенец вырвался на свободу прямо из родного гнезда на пятидесятом этаже. Следующая неделя показала, что Санти не ошибся.

Несмотря на то, что Лин выглядел старше своих лет, он всё-таки был ещё не в том возрасте, когда можно спокойно мотаться в одиночку по всему Сектору, не рискуя привлечь к себе внимание бдительных стражей порядка. Да и Киру парень пока не мог выкрасть у этой жизни. К тому же надо было как-то ходить в школу. Поэтому Лину пришлось принять приглашение Маши и Хидео, хотя парень ни на минуту не прекращал думать о том, как бы ему выкрутить так, чтоб и миру мир, и двоим любовь.

Уведомления об оценках, полученных Лином на уроках, продолжали исправно приходить на электронную почту Линды, и через пару дней после побега сына она догадалась тайком проследить его новый маршрут из школы.

— Машенька, привет. Скажи, ты сегодня дома во сколько будешь? Я пирожки испекла, давай привезу, раз уж вы к нам совсем не заглядываете… Наверное, некогда тебе домашним хозяйством заниматься, так смотри, Хидео долго терпеть-то не будет…

— Спасибо, мам, не надо, я сама дофига всего приготовила, — голос Марии чудом не сорвался, лишь тонкие пальцы слабо хрустнули, сжавшись в кулак.

— Ну ладно, ладно… Ты проверяешь уроки у Лина? Позови его к телефону, кстати…