Entre dos tierras - [53]

— Безнал, — откликнулся Лисовский.

— Согласен.

Номер счёта Алекс назвал на автопилоте. Лисовский на минуту выпал из реальности, подключившись к интернету и списав на счёт Алекса требуемую сумму. Ха, да пусть там эти с погонами подавятся ночным перекусом, если таковой есть, или обоссутся во сне, но такой случай я не упущу. Плевать, что их коннект явно со знаком минус. Зато какая мощь…

— Две минуты, — сказал Алекс, загоняя в импланты карту беспроводного соединения.

Проверить баланс, быстро залезть на сайт магазина электроники, пролистать до середины каталог раздела «Готовые компьютеры»… При других обстоятельствах он выбирал бы тщательно, делал собственную комплектацию, но сейчас оставалось довериться испытанному правилу: «Дороже — значит, лучше, но до определённых пределов». Что ж, пожалуй, всё. Курьерская доставка в дом на Ладоге, запланированная на завтрашнее утро, довела сумму заказа до означенных восьмидесяти тысяч. Чёрт, опять на нуле. Ну и ладно. Можно было б сэкономить, забрать самому, но сил не хватит. Выдержать то, во что ввязался, и отрубиться с чистой совестью в какой-нибудь подворотне.

На заднем плане шебуршалась Олеся. Держа левой рукой у стремительно синеющей щеки ледяную металлическую пластину, правой она готовила инструмент. Ей не нужны были инструкции. Если Лисовский втянул в это Алекса, то первое, что потребуется — это вживить их проводную разработку, а уж потом сам эксперимент. Только вот об этом вообще нельзя думать сейчас, иначе руки будут дрожать во время операции. Сколько гадости в них обоих, сколько яда и старых обид… Если открыть эти вентили самоконтроля, снять щиты, они захлебнутся оба. Одна надежда — десять секунд, но не больше.

— Я готов, — голос Алекса был очень спокойным. Он скинул с себя потрёпанную кожаную куртку и теперь как парус белел своей рубашкой посреди лаборатории.

Олеся украдкой оглянулась. Алекс-двадцать-третьего-часа-в-сутках. Замкнут на себя, хладнокровен, тщательно контролирует себя и ситуацию.

Лисовский уложил его на так называемый операционный стол, под которым в его лаборатории понимался стол, да, с продавленным матрасом сверху, но, правда, застеленным чистыми простынями, чтоб не видно было следов от предыдущих — удачных и не очень — операций.

— Анестезия, пани Олеся, — спокойно произнес Лисовский, когда рядом грохнул лоток со стерильными инструментами.

— Нельзя, — тихо возразил Алекс.

— Что?

Олеся едва слышно застонала. Она всё поняла.

— Я ввёл себе половину… своей обычной дозы, — сказал Алекс, глядя на них из своего беспомощного лежачего положения. — Перед приходом сюда. Если вы сейчас добавите…

Лисовский махнул рукой и повернулся к Олесе.

— Ты знаешь, сколько это — половина?

Олеся кивнула, становясь бледнее простыни, на которой лежал Алекс.

— Это много?

Снова кивок.

Алекс закрыл глаза. Я вляпался по самые уши. Этот сумасшедший не остановится. Последний козырь на столе.

— Тогда ровно столько, чтоб он не свихнулся, — процедил Лисовский и потянулся к перчаткам.

— Нет, стойте!

Оба смотрели на неё, но Олеся уже каплю за каплей цедила анестетик в шприц. Лишь спустя долгих несколько секунд она сказала твердо:

— Я всё сделаю сама.

Игла ушла под кожу. Алекс попытался абстрагироваться от ощущений, но ласковые пальцы жены, которые он не успел забыть, холодным металлом ножниц обожгли кожу правее имплантов, срезая волосы.

Тугие ремни притянули руки и ноги к столу. Тощие пальцы Лисовского впились в затылок, легли на горло… Нет, чёрт побери, никому не позволено касаться моей сонной артерии! Зверь взвыл, пытаясь вырваться, но не успел.

Адская боль захлестнула раскаленной волной.

Спустя какое-то время Алекс очнулся. Жжение возле имплантов то и дело попадало в резонанс с заразой, которой вообще, строго говоря, было глубоко наплевать на своевременность момента. Был день, была пища. Много вкусной злобы, много ненависти и адреналина, но больше всего ей нравились воспоминания — такие яркие, как цветные сны. Зараза смаковала их с нескрываемым наслаждением.

Он хотел что-то сказать, но из горла вырвался только хрип. Чёрт.

— Тише, — прошептала Олеся совсем близко. Знакомое лицо мутным пятном заслонило грязный потолок. — Ты сорвал себе голос, Саня.

В губы ткнулась чашка. Вода… Алекс жадно глотал, чувствуя, как влага заливает подбородок и пропадает, наконец, этот противный железный привкус во рту. До дна. До последней капли.

— Спасибо, — прошептал Алекс едва слышно. Он мог бы и громче, но не хотел. Мстительная часть его «Я» заметно уменьшилась в размерах, но ещё занимала доминирующую позицию.

— Ну что вы там? Готовы? — окликнул Лисовский.

Алекс его не видел, но заметил, как исказилось лицо жены. В её руках возникло тонкое серебристое волокно с каким-то странным самодельным коннектором на конце. Олеся осторожно повернула голову Алекса на бок. Зарница боли полыхнула перед глазами, он застонал.

Олеся тихонько ругнулась. Волокно скользнуло по плечу, как змея. Щелчок.

— Лежи, не шевелись, — и уже обращаясь к Лисовскому. — Имплант не прижился полностью, снова кровит. Может быть, нужно подождать…

— Ждать? Мы и так уже потеряли три часа из-за операции. Мы начинаем. Прямо сейчас.