Entre dos tierras - [113]

В кромешной ночной тьме Алекс не видел никаких ориентиров. Оставалось лететь по приборам и изредка оглядываться на огоньки собственного флаера, летящего следом на автопилоте.

Аэроцикл Криса мягко шумел турбинами. Алекс не стремился выжать из машины максимум, ибо спешить было некуда. Да и, честно говоря, после осторожного подключения к системе он выяснил, что машина Овера не сравнится с его собственным флаером, даже если снести все условности электронной системы управления. Ну хоть в чём-то я могу с тобой поспорить, король.

Алекс тихонько вздохнул. Левое плечо, на котором покоилась голова Криса, уже давно окончательно и бесповоротно онемело, но он и помыслить не мог хоть на каплю изменить положение. Наверно, кто-нибудь очень разумный предложил бы сгрузить валявшегося в отключке Кристиана Вебера в одноместный флаер и пустить его следом на автопилоте, как сейчас. Ага, аж три раза я доверю электронике самое ценное, что у меня есть в жизни. Я не ищу лёгких путей. Пусть Овер будет практически лежать на моей спине, пусть я буду слышать его дыхание возле своей шеи. Одна предосторожность — обернуть твои хрупкие руки, король, вокруг своего тела и связать кисти тем самым шейным платком. Падать — так вместе.

Чем ближе к Ладоге, тем холодней. Алекс врубил печку на максимум, и облако горячего, почти июльского тепла окружило летящих.

А знаешь, Овер, у всего есть плюсы. Даже в твоем нынешнем состоянии. Я в кои-то веки могу подумать без свидетелей, точно зная, что ко мне в голову никто не залезет. Только по закону подлости ничего дельного как раз туда и не идёт… только то, что я очень угадал с дозой. Ведь эта игра с заразой, Овер, меня уже вконец задолбала. Когда ты вкатываешь мне полную дозу — я вырубаюсь почти сразу и часов на восемь. А при части, например, четверти, как сегодня, я лишь терплю двадцать минут эту чёртову боль, а потом анальгетик гасит её почти до фона. Ненадолго, часа на три-четыре. И вот вопрос — если б я решил ввести себе больше и, потеряв скорость реакции, не успел вырвать тебя из транскода?..

Входящий звонок. Боги Сети, Лин.

Рука нажала клавишу приёма вызова раньше, чем мозг выдал сомнения, что Алекс — это именно тот, кого ожидает увидеть пацан за рулём отцовского аэроцикла.

— Па… Дядя Саша?!

Ну, это финиш, Охотник. Что врать будем? На твоё счастье, обзор у камеры видеосвязи маленький, и связанных рук отца, лежащих на твоём боку, он не увидит. Да и плечи у тебя широкие, Крисовой макушки тоже не видать.

— Привет, Лин, — тепло в голосе неподдельное, но лишь Овер смог бы уловить напряжение на нижнем слое эмоций. — Мы уже возвращаемся на Ладогу.

— А где папа?

Весь в отца, чёрт подери. Хакерская семейка, сразу главное выцепливают. А вот теперь, Охотник, начинаем врать напропалую.

— Он в моём флаере, Лин. Следом, на автопилоте. Поменялись шутки ради. Только ты не звони ему, вдруг он задремал.

Сосредоточенное лицо Лина на экранчике хмурится, ловя кучу несостыковок. Алекс молчит, но, кажется, выражение его лица красноречивей слов. Честно, всё в порядке, парень. Мы живы, мы целы, мы… эээ… почти ничего плохого не натворили. Разбитый нос Санти, две наших жены, получившие по первое число, хорошая пьянка, от которой следа в голове уже не осталось, и хакнутый сервер одного из небоскрёбов — не в счёт. Ну, оторвались мужики по полной… Потом всё узнаешь. Это в легенды войдёт.

— А… мама? — продолжает допытываться Лин. Ёлки-палки, почти как в анекдоте: «Папа, а где мама?»

— Твоя мама дома, — выдав самую светлую из всех возможных улыбок, ответил Алекс. — И с ней всё в порядке.

[Почти в порядке, если честно.]

— Ладно, дядя Саша, — решительно кивает Лин, проникшись ситуацией. — Когда вам можно будет позвонить?

В голове мигом включается бешеный калькулятор. Овера вырубило в восемь вечера, я сейчас, как прилетим, тоже, наверно, не выдержу и добью себя до отключки… Но «послезавтра» звучит уж слишком безнадёжно.

— Завтра в это же время, — рискует речевой центр, получая добро от мозга. — Не волнуйся. Всё будет хорошо.

— До связи, дядя Саша.

— До связи, Лин.

Бр-р-р, кажется, пронесло. На зелёной сетке координат появилась финишная точка. Ещё пять минут полета, Овер, и мы дома. Где-то по левую руку остаются огни Питера. Знаешь, если бы ты был в норме, король, я бы утащил тебя туда, к застывшей во льдах Неве, на пустынный гранитный причал Петропавловки. Маленькая боковая площадка у самой воды, и космическая тишина транскода. Не будет рядом никого, не появится из-под земли ни одно даже смутно знакомое лицо. В свете прожектора с Нарышкиного бастиона мы будем как двое преступников, совершивших побег из мира обыденных представлений. И тебе не придётся после всего, что я позволю себе, ломать лёд серверов. Единственную камеру, которая всегда барахлит там из-за ветра с залива, я прицельно собью снежком…

Но я фаталист, когда не властен над судьбой. Я иду на посадку. Моя машина сзади издаёт звуковой сигнал, повторяя манёвр. Быстро развязать узел платка на твоих руках, поймать в полёте падающее на бок бессознательное тело, на руках занести в дом — дело пары минут. Прямо так, не разуваясь, пройти в гостиную и положить тебя на диван, устроив поудобней.