Entre dos tierras - [112]
— Уходим, Алекс, уходим… — кажется, ещё один повтор, и эта фраза станет лейтмотивом сегодняшнего дня.
Уйти, однако, удалось не слишком далеко, всего лишь до башни «Город столиц». Нырнув куда-то под низкий навес безлюдной автомобильной парковки, Алекс медленно сполз по стене, рванув из кармана запечатанный пакет с анальгетиком. Секундой позже Кристиан приземлился рядом с ним, разворачивая в руках тонкий прозрачный лист планшета. Неуловимое прикосновение к затылку — и беспроводное интернет-соединение активировано.
— Я быстро, — хакер обнял Охотника и откинул голову на его плечо, ныряя в реку-под-рекой.
— Что, прямо сейчас? — вопросил тот, но ответа уже не получил.
Оставалось молча смотреть на эти длинные дрожащие ресницы, вслушиваться в редкое дыхание птицы и ждать, ждать…
Обгони мою боль, Овер. Давай поимеем этот чёртов таймер вместе.
Двадцать минут.
Сальто в воздухе, курс на витой сервер «Эволюции», острые боковые грани которого подсвечены бледно-голубым, каждый огонёк — свободный порт для входа, но стреляного воробья на мякине не проведёшь, и Овердрайв, включив «невидимку», пикирует прямо на тёмную крышу. Вскрыть вентиляционную решётку, ведущую в шахту лифта — минутное дело.
Восемнадцать.
Тонкая стрела призрачного света отпускает себя в свободное падение. Снизу, навстречу ей, медленно поднимается лифт. Снова забили внутренний канал всякой ерундой, подумалось Кристиану. Ладно, прижмёмся к стене, пропустим эту кавалькаду, и погнали дальше.
Шестнадцать.
Технический этаж. Двери плотно сомкнуты, но в левом нижнем углу есть датчик аварийного открытия. Быстрое касание пальцев, треск короткого разряда, и датчик срабатывает на перегруз защитного модуля, устроенный Овердрайвом. Тяжёлые створки раскрываются с черепашьей скоростью, и Крис с размаху пинает их ногой, тихо кроя матом настройки шлюза и всех админов этой долбанной башни.
Четырнадцать.
Сменить окрас плаща на униформу сотрудника техподдержки, нырнуть за угол, и, как в старые добрые времена, смешаться с толпой офисного планктона, замерев у двери с надписью «Камеры внешнего наблюдения». Некогда подбирать код доступа. Разряд. Это значит, осталось сорок процентов мощности и пять минут, по окончании которых в здании поднимется тревога.
Пять.
Второй раз за этот долгий день пальцы хакера сжимаются в кулак, но теперь его цель — не мерзкая харя противника, а тонкие стеклянные пластинки, свободно висящие в тёмной комнате, начисто лишённой гравитации. На каждой пластинке — светящееся изображение: мелкие фигурки припозднившихся сотрудников, аэроциклы и машины одна другой круче…
Четыре.
А, вот и нужный кадр: женщина, медленно ползущая на корточках. Костяшки пальцев разбивают экран на мелкие осколки, и те разлетаются в стороны, словно в замедленной съёмке. Для надёжности стоит разбить ещё три-четыре смежных экрана, уничтожая записи последних пятнадцати минут видеоэфира. Было бы чуть больше времени — сделал бы красиво, вырезав лишние кадры и идеально склеив соседние, никто б не заметил подмены. Но времени, как всегда, в обрез. Удар о тонкое стекло отдаётся в руке, перекрываясь с болью в разрезанной ладони реального мира, и Овер тихо стонет, в следующую секунду чувствуя, как горячие руки Охотника придерживают его голову там, на закрытой парковке.
Три.
В коридоре раздаётся топот десятка ног и короткие невнятные вскрики, но и так понятно, по чью душу бегут вооружённые до зубов секьюрити. Некуда отступать. Теряешь квалификацию, Овер. Остаётся только сосредоточиться, бросить жалкие остатки сил на пробой речевого центра и, срывая голос, закричать на весь этаж в надежде, что там, в февральской метели реального мира, Алекс услышит хотя бы его тихий шёпот…
— Отключи меня от Сети.
Два.
Картинка перед глазами плывёт и стремительно теряет цвет, тонкое тело хакера бросает в жар, а сразу после этого — в безвоздушный арктический холод. Это Охотник выдернул из разогревшихся имплантов хакера карту беспроводного интернета, оборвав соединение. Именно таким способом кто-то отключил Тришу Миллер целых двадцать лет тому назад, когда она сумела выйти с ним на связь прямо из психиатрической клиники, где её, абсолютно здоровую женщину, держали за то, что она не пожелала отказаться от ветра свободы в собственных крыльях…
Задыхаясь, Крис выгибается дугой и падает в темноту, сквозь невыносимо громкий треск разрываемой ткани виртуальной реальности.
— Дыши, Овер, дыши…
Горячие руки под лопатками.
Один. Один процент мощности, дисконнект его раздери…
— Всё… всё сделал. Валим отсюда. Спасибо, Охотник. Я бы сдох без тебя… Чёрт, вырубаюсь…
Осторожно, двери закрываются. Следующая станция — Ладога.
«Меня вырубит на сутки». Такая простая вроде фраза, а ты, Охотник, снова поступил как эгоист. Потащил раненного Овера к нотариусу, потом надрался с ним, уже не совсем раненным. А после совместного сумасшедшего полёта совершил при нём не менее сумасшедшее падение. А ведь в первый миг ты хотел убить Олесю, признайся. И только испытанная на собственной шкуре истина, что смерть — лёгкое избавление от всего в сравнении с долгой жизнью и твёрдой памятью о своем унижении, удержала тебя от непоправимого.
Если призыв в волшебный мир внезапно оборвался на середине, уж точно не следует унывать. Нужно взять себя в руки и вынести из этого как можно больше пользы. Например, постараться сотворить самую настоящую магию. *** Когда молодая девушка поняла, что вскоре ее счастливая жизнь будет оборвана внезапным призывом в иной мир, она приложила все усилия, чтобы этого избежать. Но вместо заветного ключа от оков под названием Якорь она получила нечто большее.
Будьте терпеливы к своей жизни. Ищите смысл в ежедневной рутине. Не пытайтесь перечить своему предпочтению стабильности. И именно тогда вы погрузитесь в этот кратковременный мир. Место, где мертво то будущее, к которому мы стремились, но есть то, что стало закономерным исходом. У всех есть выбор: приблизить необратимый конец или ждать его прихода.
В архиве видного советского лисателя-фантаста Ильи Иосифовича Варшавского сохранилось несколько рассказов, неизвестных читателю. Один из них вы только что прочитали. В следующем году журнал опубликует рассказ И. Варшавского «Старший брат».
