Энканто. Край чудес - [3]

– Так, что я слышу? – насторожилась Долорес. К чему она прислушивается, нам никому невдомёк. – Ага, маме нужна помощь. Она дома. – Дом семьи Мадригаль нам и отсюда виден. В тёплых лучах утреннего солнца влажно поблескивает черепица на крыше.

– Моя тётя Пепа – это её мама, – объясняю я детям, как только Долорес исчезает. – Как можно догадаться, сегодня тётя Пепа в чудесном настроении. Всё-таки у сына день дара! Её способность – управлять погодой... не всегда по желанию, правда.

– То есть когда идёт дождь... – догадался один малыш.

– Именно. Тётя Пепа, скорее всего, в плохом расположении духа.

Хихиканье обрывается, как только дети видят ещё одну девушку, с... тележкой на голове. Ни один мускул её лица даже не дрогнет под такой ношей.

– Это Луиза, моя родная сестра, – представляю я. – Её дар – сила. Она, наверно, с приготовлениями к торжеству помогает, – поясняю я детям, которые следят за Луизой, как заворожённые.

Луиза тем временем спокойно доставляет тележку к маминой «клинике» и осторожно ставит её на землю. «Спасибо, Луиза», – слышу я мамин голос. Луиза с довольным видом улыбается и одним махом уворачивает все арепы, сколько там мамочка успела ей подсунуть.

– О-па, смотрите-ка, – говорю детям. – А вот и дядя Феликс... – Но дядя тут же принимает вид нескладного подростка. Мы так и прыскаем со смеху: был дядя, стал пацан. – Это Камило, ему на самом деле пятнадцать, и он у нас баламут, – сообщаю ребятне. – Вы смотрите в оба, у него дар перенимать чужой вид. Никогда не знаешь, кем обратится в следующий раз.

Камило под общий хохот превращается в одного из ребят, а потом обратно в себя. Его вообще ареной не корми, дай только людей посмешить.

– Не обращайте внимания, – советую детям. – Пошли дальше! – И они послушно следуют за мной. Впереди уже виднеется запруженная городская площадь.

На оживлённой площади стоят палатки. Там местные торгуют фруктами в больших корзинах: тут и манго, и маракуйя, и бананы связками, и чонтадуро [тропический плод] с персиковой пальмы. А рядом – буханки хлеба, тарелки с пончиками – оладья, мешки тягучих круглых булочек Пандебоно. Пара женщин торгуются за ткань ручной вязки. У обоих так и сверкают огоньки в глазах – торгуются ведь не столько ради цены, сколько ради удовольствия! А у кучки стариков в кафе уже разгорелся спор за чашкой чёрного кофе. Они закатали рукава повыше и требуют у трактирщика за стойкой ещё по чашечке. На скамейке в тени развесистой душистой жакаранды сидят бок о бок пожилые супруги и следят, как к ним ползёт по травке малыш. Бабуля сгребает внука в объятия и награждает звонким поцелуйчиком в щёчку.

Парочка ребят из моей свиты убегают поиграть в футбол – его гоняют тут же, в самом центре площади. О-па, шляпник – возьму-ка примерить одну, с полями пошире. Позирую детям – те заливаются вовсю. Ладно, со шляпой подождём. У мороженщика с его изумительным мороженым мы натыкаемся на моих папу с дядей. Первый высокий и худой, второй – низенький и... не худой.

– Привет! – кричит приветственно мой сухопарый папочка.

– Вон мой папа, Агустин, – поясняю я детям и машу ему в ответ рукой. – А рядом дядя. Дядя Феликс.

Этот даже не оборачивается. Уж не знаю, о чём они там могут так языками молоть, но они вечно найдут, о чём посудачить.

Один из ребят тянет меня за рукав.

– А у них какое волшебство?

– Они нам не кровные родственники, – качаю я головой, – а только женаты на сёстрах Мадригаль. У них своего дара нет. Им хватает друг друга, – добавляю я, не в силах сдержать улыбку. А те двое знай болтают о своём.

– У тебя разве только один дядя? – спрашивает кто-то из детей.

М-да, вопросик.

– Ну, есть ещё дядя Бруно... – хмурюсь я. Даже не знаю, как им объяснить: я ведь и сама толком не в курсе, что с ним произошло. Знаю только, что о дяде Бруно мы не разговариваем. – Но дядя Бруно пропал. Нету его, в общем.

К счастью, дети уже переключились на высокого красавца рядом с папочкой.

– А этот кто? Он тоже родня?

– Н-нет, – смеюсь я. – Пока нет. Хотя он не прочь. Это жених моей сестры Исабелы, – добавляю шёпотом.

– Ой, а она правда просто потрясающая? – вставляет маленькая девочка. – Она где сейчас?

– Уж без неё никуда. – Я указываю детям в ту сторону, куда уже впился глазами статный Мариано. Исабела, самая старшая из нас троих, писаная красавица. Против её чар не устоит никто. На базаре ей за так протягивают фрукты и сладкие сладости, просят дать понюхать цветы в её волосах. Её дар – особая связь с растениями. Особенно с цветами. Платье на ней сегодня сиренево-бежевое, в волосах, конечно, цветы – идеально подобраны к платью в тон. Вот у неё на платье ни одной лишней ниточки не найдёшь. Волосы с одной стороны присобраны над ухом и спадают на плечи роскошными мягкими волнами. Черты лица ясные, спокойные, прекрасные. На такую образцовую девушку даже как-то не рассердишься, до того она всегда мила. Хотя со мной, может, не всегда – но на то ведь младшие сёстры и даны.

Маленькая девочка глазеет на Исабелу, точно увидела ангела во плоти.

– Пойдём, малышка, – тяну я её в сторону. – Пора возвращаться домой.

Мы идём обратно к Касите. Ребятишки галдят у меня за спиной, а я иду счастливая впереди и улыбаюсь. Сегодня будет великолепный день. Сегодня я отложу свои тревоги...