Энеида - [7]

Скакал, вертелся, как шальной,

С досады по земле катался,

Задравши голову, метался,

Костил Зевеса сгоряча,

Честил богов напропалую,

А заодно и мать родную,

Как пес ошпаренный крича:

«Небось, проклятый старичище

С небес на землю не сойдешь!

Ругнул бы я тебя почище,

Да ты и усом не моргнешь.

Придется пропадать мне, видно

И как тебе, Зевес, не стыдно?

Людских не замечаешь мук!

Иль на глазища сели бельма?

Чтоб ты ослеп навеки, шельма!

Ведь я тебе как будто внук!

А ты-то, с бородой седою,

Высокородный пан Нептун!

Засел, как демон, под водою,

Корявый лапоть, бормотун!

Залей хоть пламя, душегубец, —

Переломил бы ты трезубец!

Поборы собирать не хвор,

А если нам придется туго

И надобна твоя услуг а,

Так ты на выручку не скор.

А братец ваш, буян бесчинный,

Любовник аспидский, Плутон?

Засевши в пекле с Прозерпиной,

Неужто не нагрелся он?

Наверно, с дьяволами дружит,

О горестях людских не тужит.

Поганец позабыл о нас

И не заботится нимало,

Чтоб это пламя отпылало,

Пожар губительный погас.

И маменька моя родная

К чертям отправилась гулять!

Проспится где-нибудь хмельная

И вьется с хлопцами опять.

Теперь ей «не до соли», значит!

Небось как бешеная скачет,

Повыше полы подобрав.

Когда ни с кем не заночует,

Других сведет — и не горюет.

Такой у ней веселый нрав.

Но мне, живите как хотите, —

Пускай нечистый вас возьмет!

Но только пламя погасите,

Троянский не губите флот.

Уж вы трудов не пожалейте,

Кручину горькую развейте,

Залейте, милые, пожар!

Нам кутерьму устройте живо,

С небес явите чудо-диво!

За это поднесу вам дар»,

Сынок Анхизов отмолился

И рот успел закрыть как раз,

А дождь уже ручьями лился

И погасил пожар за час.

Хлестало с неба, как из бочки.

Всех промочило до сорочки.

Хотя в дожде была нужда,

Троянцы мигом дали ходу —

Попавши из огня да в воду,

Бежать пустились кто куда.

Энея мучило сомненье:

Остаться здесь иль дальше плыть?

Беда, коли найдет затменье

И сам не ведаешь — как быть?

Решил Эней: «На то — громада.

Гуртом подумать, братцы, надо!

Ума не хватит одного».

И стали толковать, кумекать,

Смекать, рассчитывать, мерекать.

Всё получалось — не того!

Один троянец из громады

Молчал, держась особняком.

Бросая исподлобья взгляды,

Царапал землю посошком.

Опасный человек, пройдоха,

Он ворожить умел неплохо,

Был ведьмам родич и свояк,

Знал заговор на кровь людскую,

Отшептывал трясучку злую,

Гатить плотину был мастак.

Бывал в Силезии с волами,

Не раз ходил за солью в Крым

И продавал тарань возами;

Все чумаки братались с ним.

Собой невзрачный, а смышленый,

Умнее, чем иной ученый!

Словечки сыпал что горох:

И растолкует, и расскажет,

И узелок любой развяжет,

Вдобавок был не трус и жох.

Невтесом все его дразнили

(По-нашему звался — Охрим).

Уж так мне люди говорили,

А сам я не встречался с ним.

Увидя, что Эней невесел,

Охрим поклон ему отвесил,

За белу ручку крепко взял,

Энея вывел прямо в сени

И там без долг их размышлений

Такую речь ему сказал:

«С чего насупился ты грозно

И, как индюк, раздул кадык?

С чего затосковал ты слезно,

Как по болоту, мол, кулик?

Коль станешь убиваться дольше —

В лесу ты заплутаешь больше.

Наплюй на лихо, не тоскуй!

Забудь невзгоду роковую,

Ступай себе на боковую,

А выспишься — тогда толкуй!»

Эней послушался Охрима.

Укрывшись, на полу он лег.

Измучился невыносимо!

Вздыхал, моргал, уснуть не мог,

Ворочался и так и эдак,

Взялся за трубку напоследок,

Но утомился и раскис.

Когда он крепким сном забылся,

Из пекла батюшка явился,

И молвил спящему Анхиз:

«Протри глаза, сынок любимый,

Не ужасайся, не страшись!

К тебе пришел отец родимый.

Встряхнись, опомнись, пробудись

Меня к тебе послали боги,

Чтоб ты забыл свои тревоги.

Ты будешь цел и невредим,

Счастливую познаешь долю.

Исполни только божью волю,

Переселись немедля в Рим.

Живей челны готовь к отплытью,

«Прощай» Сицилии скажи!

А кто склоняется к подпитью,

Того построже придержи.

Плыви бездумно, беззаботно —

И всюду проживешь вольготно.

Хоть завтра отправляйся в путь!

Еще словцо скажу я кстати:

По-моему, не грех дитяти

И к батьке в пекло завернуть!

По олимпийскому закону

Никак его не миновать.

Коль не поклонишься Плутону —

Тебе и в Риме не бывать.

Сказав напутственное слово,

Путь в Рим укажет он толково.

Ты в пекле разыщи меня.

Не бойся, головы не вешай!

Туда найдешь дорогу пеший,

Не нужно даже и коня.

Прощай же, сизый голубочек!

Уж на дворе забрезжил свет.

Прощай, дитя, прощай, сыночек!»

И в землю провалился дед.

Эней дрожа вскочил спросонок,

Со страху трясся, как ребенок.

Со лба стекал холодный пот.

Созвал Эней своих, и сразу

Троянцы но его приказу

К отплытью стали ладить флот.

А сам бегом пустился к месту,

Где сицилийский жил король,

И поспешил сказать Ацесту:

«Спасибо, мол, за хлеб, за соль!»

Закончив хлопоты и сборы,

Назавтра дождались Авроры,

Расселись вмиг по челнокам.

Эней глядел вперед несмело:

Уж больно море надоело,

Как дождь осенний — чумакам.

Венера всхлипнула, вздохнула,

Узрев троянцев на челнах,

К Нептуну на поклон махнула,

Чтоб их не потопил в волнах.

Поехала в своем рыдване,

Не хуже сотниковой пани.

Зверье — не лошади у ней!

Три гайдука скакали сзади,

Возница в щегольском наряде,

Застыв на козлах, гнал коней.

Он белою гордился свитой

Из шерстобитного сукна,

По краю галуном обшитой.

Ей семь полтин была цена!

Шапчонка набекрень сидела,