Энеида - [23]

К царю Эвандру на беседу.

О нем наслышан целый свет».

Паллант, Эвандра сын красивый,

Навстречу гостю поспешал;

Поклон отвесивши учтивый,

К отцу радушно приглашал.

Смышлен царевич был аркадский.

Эней Паллаита обнял братски,

С ним общий отыскал язык.

Эвандра увидав с попами,

Со старшиною и панами,

Троянец брякнул напрямик:

«Мол, так и так, — ты справедливый,

Достойный царь, хотя и грек!

Тебе я друг, пока мы живы,

Латинцам недруг я навек.

Просить хочу твою особу.

Не дашь ли войска мне в подсобу.

Чтоб нашим насолить врагам?

Я, кошевой Эней Троянец,

Как бесприютный оборванец,

По всем скитаюсь берегам.

К тебе пришел не без отваги:

Не знал, какой найду привет?

Отведаю медку иль браги?

Брататься будем или нет?

Я руку дам тебе в задаток.

Она, поверь, не трусит схваток

И злейших не щадит врагов.

Со мной геройская дружина.

Ей довелось терпеть безвинно

Людские козни, месть богов.

Меня ужасно допекает

Рутульский Турн, собачий сын:

Латина к битве подстрекает.

Грозит сожрать меня, как блин.

Я затяну очкур на шее

Иль утоплюсь в пруду скорее,

Чем пану Турну покорюсь.

Не у него в горсти фортуна!

Еще в кулак зажму я Турна!

Дай рать — с постылым поборюсь!»

Эвандр Энею молчаливо

Внимал и ус крутил, добряк.

С усмешкой, поглядев пытливо,

Троянцу отвечал он так:

«Эней Анхизович, присядьте!

Здоровья попусту не тратьте.

Господь наш милостью богат!

Вам войско снаряжу в подмогу,

Дам провианту на дорогу,

Отсыплю и мешок деньжат!

Не погнушайтесь хлебом-солью.

Галушки кушайте, борщок!

Не церемоньтесь, ешьте вволю

И — на подушки, на бочок.

За мной не будет остановки:

Мы на заре, без жеребьевки,

Полки сколотим — и в поход!

Даю — на дружеской основе,

Не ставя никаких условий,

Люблю я крепко ваш народ!»

Уж для голодного троянства

На всех столах стояла снедь.

Иные поостыли яства,

Пришлось их снова разогреть.

Рассольник подали с гренками,

Рубцы, похлебку с потрохами,

И куры с фаршем были тут,

Еще язык лежал говяжий;

Столешницы ломились даже

От изобилья вкусных блюд.

Где смачно естся, там и пьется —

Так слышал я от земляков.

В утробе уголок найдется

Всегда для лакомых кусков.

Эней со свитой не дремали,

Во здравье чары поднимали,

А также и за упокой.

Все гости выпили чин чином

За процветанье батьки с сыном,

«Ура» крича наперебой.

Троянцы спьяну разбрехались

И, небывальщину плетя,

С аркадянками женихались,

Кто — так, а кто и не шутя.

Эвандр ударился в рассказы

Про Геркулесовы проказы:

Как злого Кака он убил,

Какие Как чинил всем беды

И, в честь Геракловой победы,

Какой устроен праздник был.

Все крепко залили за ворот,

Едва держались на ногах.

Эней побрел с Эвандром в город,

Дорогу щупая впотьмах.

Он спать остался на ступеньках,

А царь пополз на четвереньках

И в хате под прилавком лег.

Там было старику вольготно.

Он в бурку завернулся плотно

И захрапел, как только мог.

Окутал сумрак пеленою

Равно и трезвых и хмельных.

Троянцы спали с перепою,

Забыв о горестях своих.

Венера, соскочив с полатей,

Простоволосая, в халате,

К Вулкану кралась босиком,

Как будто с ним и не венчалась,

А скрытно по ночам встречалась

И в кузню бегала тайком.

На то и женская уловка,

Чтоб нас новинкой приманить:

Куда как хороша плутовка,

А ей охота — краше быть!

Венера устремилась к мужу.

Все прелести у ней наружу.

Косынку сорвала сама,

Обтянут стан донельзя, ворот

Чуть не до пояса распорот.

Кто поглядит — сойдет с ума.

Кузнец Вулкан, суровый с виду,

Ковал для Зевса молний пук,

Но задрожал, узрев Киприду,

И молот выронил из рук.

Венере мигом стало ясно,

Что потрудилась не напрасно.

Она Вулкана в губы — чмок!

На шею кинулась, повисла,

Отяжелела и раскисла.

Глаза уперла в потолок.

Вулкан и сам размяк, что кваша;

Венера — ну мотать на ус:

Скорей на приступ! Ломит наша!

К нему теперь я подобьюсь.

«Вулканчик, миленький, красивый,

Мой друг надежный, справедливый,

Ты крепко любишь ли меня?»

— «Люблю со всей сердечной страстью,

Клянусь тебе кузнечной снастью!» —

Сказал поспешно бог огня.

Хитрец к Венере с миной сладкой

Прильнул умильно, не дыша;

Так льнет к просителям украдкой

Писец, чернильная душа.

Венера начала мздоимца

Молить за своего любимца:

«Энею моему, Вулкась,

Доспехи скуй из меди, стали, —

Ни меч, ни пуля чтоб не брали, —

И чистым золотом укрась!»

«Ох, для тебя, моей утехи, —

Вулкан с одышкой молвил так, —

На диво сделаю доспехи:

Палаш, и панцирь, и шишак.

Щит супротив клинков рутульских,

Не хуже табакерок тульских,

Покрою золотом я сам;

Там будет и насечка с чернью

(Фигурки, притчи, изреченья)

И побрякушки по краям».

Кто станет осуждать Венеру?

Все жены так морочат нас.

Иная, по ее примеру,

Дня просьбы выбрав добрый час,

К супругу на колени вскочит,

Целует, ластится, щекочет,

Голубит, гладит, жмется, льнет,

Лепечет: «Родненький, красавчик…»

И, каждый развинтив суставчик.

По-свойски дело повернет.

Летит на тучке втихомолку

Венера в Пафос отдохнуть;

Торопится в свою светелку,

Чтоб на защелку дверь замкнуть,

Красу измятую расправить,

Щипцами пряди раскудрявить,

Примочки к пятнам приложить.

Киприда для сынка родного

Собой пожертвовать готова

И в кузнице с Вулканом жить.

Хромой Вулкан подручных будит.

Собрав свинец, железо, медь,

Он кузнецов работать нудит,

Велит металлы разогнуть.

Меха раздули попроворней,

Заполыхало пламя в горне.

Вулкан без устали кует,

Потеет, злится, смотрит зверем