Эмоции: великолепная история человечества - [55]
Обыкновенно принято выражаться следующим образом: мы потеряли состояние, огорчены и плачем, мы повстречались с медведем, испуганы и обращаемся в бегство, мы оскорблены врагом, приведены в ярость и наносим ему удар. Согласно защищаемой мной гипотезе, порядок этих событий должен быть несколько иным… мы опечалены, потому что плачем, приведены в ярость, потому что бьем другого, боимся, потому что дрожим[230]>, [231].
Согласно Джеймсу и Ланге, тело с мозгом воспринимают что-либо и реагируют в ответ почти одновременно, на подсознательном уровне. Это и есть эмоция. Только затем мозг пытается дать пережитой эмоции название на основе собранных им данных. В моменте никаких размышлений не требуется, потому что мозг не выбирает, какую эмоцию испытывать. Например, доводилось ли вам когда-нибудь сначала заметить, что у вас горят щеки, и лишь затем осознать, что это от смущения, которое вы испытываете? О том и говорили Джеймс и Ланге. Ваше тело реагирует на ситуацию, и лишь затем вы понимаете, что эта реакция означала. У вас нет выбора: ваше тело говорит вам, что вы смутились. Не испугались, не испытали счастье, печаль или возбуждение — просто смутились. Хотя, безусловно, возбуждение и смущение можно испытать и одновременно.
Посвященная этой идее статья Джеймса «Что такое эмоция», в частности, имела широкую аудиторию. Психология на тот момент только недавно стала всерьез восприниматься в научных кругах, особенно в его родной Америке. Когда в 1884 году Джеймс опубликовал статью, кафедры психологии и новые профильные журналы появлялись по всей Америке и Европе. Это обеспечивало заинтересованную и постоянно растущую аудиторию, которая не могла дождаться шанса что-нибудь раскритиковать. И поскольку теория Джеймса далека от совершенства по целому ряду мелких причин — в них я не стану здесь вдаваться, — ее ругали, препарировали, переформулировали, присваивали и поносили. Подобное, впрочем, было далеко не редкостью для любой из областей науки, поэтому сам факт того, что любая дискуссия по теме начиналась с обсуждения статьи Джеймса, придавал ей легитимности. На его видение постоянно ссылались. Благодаря этому англоязычное понятие эмоций раз и навсегда вытеснило прежние представления о страстях, аффектах, сантиментах и т. д.
История рождения эмоций — одна из тех, что меняют мир. Так, труды Гоббса произвели настоящий фурор. Отчасти благодаря его теории о том, что наши споры по разным вопросам в конечном счете сводятся к нашим чувствам, в большинстве стран мира появилась правовая система с неким финальным арбитром, будь то Верховный суд США, Суд Европейского союза или Сайко-Сайбансё в Японии. Гоббс впервые высказал идею о том, что положительные эмоции — это хорошо, а негативные — плохо, какой бы очевидной она ни казалась сегодня. Он также стал главным антагонистом философов эпохи Просвещения. Мыслители, углублявшиеся в его труды в поисках новых вопросов и истин, сыграли огромную роль в формировании современных демократий, систем правосудия и законов. Все это в немалой степени благодаря одному человеку и его идеям о чувствах.
Что касается новой концепции эмоций Брауна, если открыть учебник по психологии и психиатрии на любом языке, на его страницах будет преобладать термин «эмоция» именно в современном английском значении, по крайней мере в узкоспециальной литературе. Это объясняется тем, что большинство работ в области либо пишутся англоязычными учеными, либо, что еще чаще, публикуются в англоязычных журналах. Не удивлюсь, если носителям английского, взявшим в руки эту книгу, в голову даже не приходила мысль, что понятие эмоции может иметь более широкое значение, выходящее за рамки, в которые ученые загнали одни чувства, упустив другие. Конечно, до тех пор пока эти читатели не приступили к чтению. В конце концов, слово «эмоция» так прочно вошло в язык и культуру, что, употребляя его, мы задумываемся не больше, чем когда произносим слово «рука». Разница в том, что, если память мне не изменяет, я точно знаю, что такое рука. Для сравнения, когда в последний раз (в 1981 году) специалисты подсчитывали количество существующих в психологии определений понятия «эмоция», насчитали аж 101[232]. С тех пор все только усложнилось.
Каждый раз, когда вы говорите, что кто-то излишне эмоционален, или что вам нужно поправить ваше эмоциональное здоровье, или даже что вам захотелось послушать эмо-музыку, этимологические ниточки тянутся от вашей фразы к самому Томасу Брауну. Всего за одну лекцию родилась новая концепция эмоций, а грань между чувствами и мыслями стала более четкой, чем когда-либо.
Однако мир состоит не из одной Европы. Как мы увидим в следующих главах, на карте есть много мест, где никогда не слышали ни о Гоббсе, ни о Декарте, не говоря уже о Брауне. Само собой, люди там не использовали термин «эмоция» в новом значении. Эта западная концепция мало что значила для африканского народа ашанти или японцев XIX века.
Глава 9. Стыд цветущей сакуры
В конце концов новые идеи Брауна об эмоциях набрали популярность и распространились по всему миру. Однако это произошло не сразу, и слава его работ достигла далеко не всех уголков земного шара. В конце XIX века подавляющая часть неанглоязычного мира не имела ни малейшего представления об этой новой концепции эмоций. Это, безусловно, относилось и к двадцатидевятилетнему японцу Ёсиде Сёину, находившемуся в 1859 году в тюремной камере. Его мысли занимало кое-что поважнее, например неудавшееся покушение на представителя сёгуната, которое, если бы закончилось успехом, помешало бы подписанию договора между Соединенными Штатами и Японией.
