Элоиза - [20]
«Зачем ты пришёл?» — спрашивает она. Белые пальцы судорожно впиваются белыми ногтями в белый подоконник.
«Не хочешь спуститься и… поговорить?» — ОН явно издевается, — «Мы не закончили наш разговор тогда, почти месяц назад».
«Уходи».
ОН пожимает плечами. «Идём со мной. Оставь парня в покое. Или и ему жизнь испортить хочешь? Он не понимает, что ты за тварь, но ты-то понимаешь. Знаешь. Помнишь. Оставь его, ведьма. Ты же знаешь, что изменить ЭТО невозможно. Или ты всё ещё надеешься?»
«Надеюсь. Это всё, что у меня осталось».
«Неужели ты не поняла ещё…»
«На этот раз всё будет иначе!» — кричит Элоиза. Во рту солоноватый, металлический привкус боли.
«Я запомню. И при встрече напомню тебе твои слова. Ну, бывай, сестрица! До очень скорого свидания».
ОН ушёл. Боль на прощание огрызнулась злой собакой и умчалась за своим хозяином. Остался только голос. ЕГО голос.
«Тварь ты всё-таки, вечная мученица. Удивительно, как парень ещё жив. И не в психушке. Оставь его в покое. Порть лучше жизнь какому-нибудь наркоману: всё равно тот в течение десяти лет загнётся. А этот… Впрочем, я знаю, что тебе пофигу. Ты же не человек. Ведьма бессердечная. Кукла».
— Не заплачу! — крикнула Элоиза, словно желая, чтобы ОН услышал её, — Не дождёшься! И не оставлю!..
Её голос, сорвавшись, замер. Нахлынула злоба — почти боль. Нахлынула и отступила. Снова стало пусто. Так было с Элоизой всегда, когда она врала сама себе.
«Не оставлю…». Ложь, ложь. Во спасение? Нет. Она совсем запуталась… Славку жалко. Не Элоиза желает ему зла. Кто тогда? Мир вокруг дрожит, расплывается и течёт по бледным щекам предателями — слезами. Зачем тебе этот парень, ведьма? Зачем?..
Зачем ты позвала его тогда, на улице, когда для тебя всё было почти кончено? Зачем привязалась к нему и привязала его к себе? Зачем дала понять, что ты не кошка вовсе? Зачем рассказала ему всё? Зачем? Зачем? Дура!
А ведь ОН прав: ещё не поздно. Не поздно изменить ВСЁ. Уйти, оставить Славку в покое. Оставить его Полине. Он ведь её любит. Наверное. Да. Нет.
— Нет. Нет!
Элоиза вздрогнула от собственного крика. И замерла: да что с ней такое? Что ты так вцепилась в этого парня? Только ли потому, что его дом — твоё единственное убежище и идти больше некуда? А может, ты по дурости своей влюбилась, а? впервые за последние… мм… двести лет?
Глупо. Как глупо! Всё, достаточно. Надо отвлечься, а то внушение — сильная вещь. Всё, всё.
Святослав вернулся к вечеру. Элоиза к его приходу навела порядок в квартире, вымыла полы, окна, вычистила все почерневшие от продолжительной эксплуатации кастрюли и сковородки и даже перестирала всё грязное бельё, коего у Славки накопились целые горы.
— Ты что делаешь? — возмутился обалдевший Святослав, отбирая у Элоизы свою рубашку, — Зачем?
— Не думаю, что тебе приятно расхаживать с дыркой на рукаве, — парировала девушка, — Дай её сюда, я зашью.
— Я сам! — поспешно сказал Славка, — А ты отдыхай. Что там у нас по телевизору? Может, кино посмотрим?
Элоиза пожала плечами и присела на диван, а Святослав принялся одеваться в домашнее.
— Еда на плите. Всё горячее, — каким-то тусклым голосом сказала Элоиза.
— Я не голоден, спасибо. Ты ела?
В ответ девушка издала неопределённый звук, который с равным успехом мог претендовать как на «да», так и на «нет», а потом спросила:
— Как Полина?
— Хорошо, — тепло улыбнулся парень, — Знаешь… она сказала, что я ей нужен. Ей хорошо со мной. Как думаешь, у нас что-нибудь получится?
Элоиза снова пожала плечами. Ей отчего-то стало зябко и неуютно. Внутренний голос с укоризной заметил, что так быть не должно.
Славка взглянул на Элоизу умоляюще.
— Мы ведь друзья, так?
— Угу, — кивнула она, — Друзья.
Оба долго молчали, потом Святослав спросил:
— Скучно тебе?
— Да нет… — замялась Элоиза.
Парень встал, подошёл к письменному столу, долго копался в ящике и, наконец, вытащил толстый фотоальбом и пачку альбомных листов, перевязанных синей лентой. Все эти сокровища он протянул Элоизе.
— Держи. Это фотографии и рисунки. Раньше я довольно серьёзно увлекался этим делом.
— А сейчас?
— Ну… Тоже. Только учёба на это времени почти не оставляет. Ты посмотри пока.
Рисунки оказались красивыми, а фотографии — по-настоящему талантливыми.
— Слав, ты художник от бога, — вздохнула Элоиза, — Настоящий Мастер. Я не шучу, правда. То, что ты делаешь — по-настоящему красиво. И эта красота — живая. Я знаю, Слав. Чувствую.
Неожиданно для него самого Славкина физиономия расцвела маковым цветом. Святославу были приятны слова девушки. Он знал, что она говорила искренне. А ещё… Ему хотелось, чтобы Элоиза сказала что-нибудь ласковое. Да, сегодня он уже услышал много нежных слов от Полины… и не только услышал. Но почему-то осталось ощущение недосказанности, неполноты. Недопонимания.
Святослав тайком посмотрел на Элоизу. Она сидела на диване, положив на колени один из рисунков, и медленно водила над ним ладонью, закрыв глаза. На лице девушки играла лёгкая улыбка. «Она будто нос солнышку подставила и греется», подумал парень, чувствуя, что не может отвести взгляда от девушки.
— Почему ты так смотришь? — спросила она, не открывая глаз.
Легко ли быть молодым? Еще бы! Особенно когда ты здоров, влюблен, карьера идет в гору, а перед тобой — весь мир, полный ярких красок… И тут звучит приказ, не подчиниться которому нельзя.Внедрение в экспериментальную программу с непредсказуемым результатом. Изматывающие тренировки. Радость от первых успехов. А потом — бах! — эксперимент пошел по худшему варианту, и теперь уже не важно, кто тому виной. Главное, что в двадцать с небольшим у тебя нет завтра, и отныне ты обречен жить на больничной койке, глядя на мир вертикальными зрачками дракона.Но есть на свете сила, которая с одинаковой легкостью может сотворить из человека чудовище и очеловечить монстра.
Чудеса механики и темные знания помогают Баллантайнам возрождать умерших. Из перерожденных получаются идеальные рабочие и слуги. В богатых семьях перестают бояться смерти. И все же не каждый готов признать бессмертного равным себе. Вот уже более ста лет полулюди-полукуклы пытаются доказать всем, что они не мертвые, что живым человека делает не биение сердца. Но на другой чаше весов — слепое подчинение приказам Баллантайнов. Что перевесит? И к чему приведет безудержное и беспринципное стремление к власти «повелителя» кукол, если перерожденных в Нью-Кройдоне уже тысячи? На чью сторону встанет само Мироздание?
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
Мир после химической войны, уничтожившей хлорофилл. Двести лет стоит на берегу Средиземного моря Азиль — последний уцелевший город, спрятанный под Куполом. Здесь чистый воздух и еда досыта — привилегия богатых градоуправленцев. Здесь в городских катакомбах тихо зреет революция, а в море ждёт Онамадзу — гигантский белый кит. В этом городе среди людей незамеченным бродит Бог. Добро пожаловать в Азиль — последний приют человечества!
Я очень плохая дочь. Нет, я не запойная пьяница, не курю анаши и не целуюсь с подружками. Я почти не ругаюсь. Я учусь в универе. Я даже самостоятельно устроилась на работу во дворец. Эх, всё гораздо хуже. Дело даже не в моей любви к панк-року, короткой стрижке и мечте о мотоцикле. К этому ты давно привыкла, мамочка. Тебя беспокоит другое: твоя единственная дочь мечтает выйти замуж за…
Рассказ с конкурса «Уши-Лапы-Хвосты», 2005 на proza.ruЛучшие рассказы, попавшие в Полуфинал.
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.