Элизиум - [39]

Не стоило мне произносить имя Адама на людях, но краеугольными камнями колдовства всегда были и будут искренность и воля, и как бы Адам ни поступил со мной, считать себя Эвелин Дауни я не могу. Хорошо это или плохо, но вся суть моей личности стоит на его любви и предательстве.

– Эви, – начинает Каспер. – Это было…

Вдруг, испугав меня до чертиков, мне на плечо ложится тяжелая рука. Я оборачиваюсь и вижу, что наполовину внутри Каспер стоит Роз. Вид у него прямо-таки свирепый.

– Что ты только что сделала?

– Не знаю, – говорю я, но это правда лишь отчасти. Я смотрю на свою ладонь, теперь уже пустую, и чувствую, как подступает тошнота. – Моя мать говорила, что магия мне не подвластна. Что я могу разве что видеть призраков, но не более того. Я не должна была оказаться способна на такое.

– Я же велел тебе никогда не заявлять на меня права!

– Они хотели сожрать Каспер, – возражаю я. – Что еще мне оставалось делать?

– Отмени то, что сделала.

– Я не знаю как. – Роз замахивается, будто собирается снести мне голову, и я повторяю: – Мама говорила, что магии во мне нет. Она не учила меня, как это делается, и я не знаю, как это отменить. Я просто знала, что должна уберечь Каспер. Если ты хочешь, чтобы я сняла защиту, придется найти кого-нибудь, кто понимает, что за чертовщина только что произошла.

Роз злобно отдергивает руку и беспомощно взлохмачивает себе волосы.

– Мы уходим. Нельзя больше здесь оставаться.

– Каспер, приведи Фалькора, – говорю я, но тот уже и сам возникает рядом, притянутый моей паутиной, совсем как Роз. Он прокрадывается мимо Роза и утыкается мне в бедро.

– О, быть может, она все-таки не человек, – говорит Фалькор.

– Быть может, – тихо соглашаюсь я.

– Что же мы натворить, когда принять в свою сокровищницу такую вещицу, – задумчиво произносит Фалькор, косясь на меня. – Слишком ценна, чтобы отдать, слишком опасна, чтобы оставить. В конце концов она сведет нас в могилу.

– Нет, – возражаю я. – Я вовсе не собираюсь…

Роз не дает мне закончить – ловит за плечо и толкает к входной двери. Я первой выхожу из «Парии» на солнечную улицу Мэдтауна.

Роз зол, но не настолько, чтобы забыть об осторожности: прежде чем выйти следом, он надевает капюшон. Я отхожу в сторону, чтобы пропустить его вперед, и Роз без колебаний шагает в толпу.

Я опасливо рассматриваю мимохожих людей и существ, не зная, много ли они успели выяснить с тех пор, как мы прибыли сюда вчера. Вряд ли Общество станет развешивать всюду плакаты о розыске, но, если Хранители потрудились кому-нибудь описать наши лица, это чревато большими неприятностями. Каждый раз, когда на мне задерживается чей-то взгляд, я придвигаюсь ближе к Розу, но нас никто не трогает.

Мы возвращаемся в тот же дом, который посещали вчера ночью, и розовая женщина без лишних слов впускает нас в бар. Бармен куда-то делся, поэтому я сама встаю за стойку. Здесь все совсем не как в «Сглазе», даже стеллажа нормального нет, но в третьем по счету шкафчике я нахожу стаканы. Пока я изучаю коллекцию бутылок на дальних полках, Роз сверлит меня тяжелым взглядом, и мне остается лишь притворяться, что я ничего не замечаю.

Роз молчит, пока я не наливаю себе первый стакан, а когда наконец подает голос, даже простой вопрос из его уст звучит как полное ненависти обвинение:

– Медиум какого уровня тебе нужен?

– Мама – медиум четвертого чина и умеет то, что только что сделала я, – говорю я, глядя в стакан. – Так что нужен четвертый или выше.

Роз уходит в дальний угол бара и садится там в одиночестве. Свой напиток он с собой не берет, поэтому Каспер окунает в него пальцы и наклоняется ко мне.

– Ты меня спасла, – сказала она. – Не знаю как, но сомневаться в этом не приходится. Спасибо.

– Я ведь тебя во все это втянула, – говорю я. – Так что теперь я вроде как за тебя отвечаю.

– Но ему это не по вкусу.

– Ты здесь ни при чем, – говорю я. Каспер явно ждет объяснения получше, и я вздыхаю. – Это долгая история.

– Я учитель английского языка, – напоминает мне Каспер. – Истории я люблю.

Я перевожу взгляд на нее с Роза и осушаю стакан.

– Все началось с войны.

Глава 7

Я просыпаюсь и вижу, что в баре полным-полно народу. Я очень смутно помню, как меня сморило после десятого-двенадцатого стакана, но уверена, что тогда, кроме нас, здесь никого не было. Растирая следы от одежды на лбу, я оглядываю толпу. Некоторых посетителей я видела вчера, но большинство мне незнакомы. Роз стоит посреди комнаты – разглядеть его несложно. Он взволнованно жестикулирует, обращаясь к слушателям, которые внимают каждому слову. Я отворачиваюсь от Роза и замечаю, что мой стакан уже послушно наполнился сам собой.

Я жду, что при виде ликера на меня накатит тошнота, особенно учитывая, что я сегодня и так хлебнула достаточно, чтобы вырубиться, но в голове почему-то ясно, а в желудке спокойно. Ни следа похмелья. Теперь мне вдвойне необходимо выяснить, что за колдовство бармены используют здесь, даже если мне самой никогда не хватит магических способностей, чтобы провернуть подобное.

От мыслей о колдовстве меня все-таки настигает головная боль иного рода, и я осушаю стакан залпом.

– Серьезно, Эви? – спрашивает Каспер, садясь рядом. – Все по новой?