Элитология Платона - [10]

21. «Федр». Этот диалог идет в русле двух предыдущих произведений Платона в плане поэтапного раскрытия элитологической концепции их автора. Ограничимся здесь лишь несколькими фразами действующих в диалоге лиц: «Мало остается таких душ, у которых достаточно сильна память» о мире идей (25a). К категории совершенства и, следовательно, избранности, отнесен здесь и сократовский даймонион (242a-c). Более того, вторая речь Сократа содержит иерархию человеческих душ (247a-250d).

22. «Теэтет». Платон продолжает разрабатывать теологическую сторону своей элитологической теории и развивает свою концепцию «святости» (176b). Параллельно с этим он подвергает жесткой критике духовный мир человека из массы, — человека толпы: в жизни «есть два образца: вознагражденного благочестия и наказанного безбожия». Несправедливые люди «кичатся своим позором и не предполагают даже услышать, что они — вздорный люд, то есть бремя земли, а не благоспасаемая опора отечества» (176d).

23. «Софист». Здесь Платон вновь касается проблемы философской мудрости и связанных с нею категорией духовного совершенства. Главный элитологический вывод этого диалога гласит: «Философа же, который постоянно обращается разумом к идее бытия, напротив, нелегко различить из-за ослепительного блеска этой области: духовные очи большинства не в силах выдержать созерцания божественного» (254b).

24. «Парменид». Вычленим здесь только то, что непосредственно относится к элитологии. Она выступает здесь в форме «гносеологической иерархии», определяющей качественный уровень нашего сознания. Речь идет о следующем. Никто в большей степени, чем Бог, не обладает совершеннейшим (божественным) знанием и совершеннейшим господством. Надо быть исключительно даровитым человеком, чтобы понять то, что большинство считает абсолютно непознаваемым для человеческой природы. Рвение к философскому рассуждению прекрасно и божественно. Большинство же считает его пустословием. Это массовое невежество уводит человека толпы от истины и мысль его неосознанно блуждает вокруг да около видимых вещей, не в состоянии рассматривать то, что постигается исключительно разумом как идеи (135a-e).

25. «Филеб». «Филеб» является одним из классических диалогов Платона, в котором его философия дана во всех своих основных пунктах. Элитология здесь вновь выступает в форме иерархии пяти благ(65c-67b), а также в платоновском учении о «Мировой Душе» и «Мировом Уме». В иерархическом распорядке благ первое место занимает «мера» (все то, что «принадлежит вечности»), а второе — то, что этой мерой измеряется (прекрасное, совершенное, достаточное, соразмерное). Платон проводит так же разделение знания на искусство большинства (практическое) и искусство философов (более точное). Многозначительна здесь и заключительная фраза Сократа: «…большинство считает удовольствия лучшим, что есть в жизни, и готово скорее руководствоваться скотскими похотями, чем страстью к вещаниям философской Музы» (Там же).

Диалоги «Государство», «Политик» и «Законы» давно уже введены в круг элитологических первоисточников и нам нет смысла здесь их дополнительно как-то еще характеризовать. Поэтому сразу обратимся к последним произведениям Академика:

29. «Тимей». Вслед за тремя вышеназванными диалогами «Тимей» относится к группе социально-политологических сочинений Платона, где он раскрывает общественную природу элиты. Родоначальник элитологии впервые выводит здесь концепцию «элитоцида», т. е. уничтожения элиты.

30. «Критий». «Критий» является прямым продолжением «Тимея». В нем проводится идеализация древних афинян как народа, который вполне соответствует идеалам «Государства». Этнофилософская концепция здесь выражена с предельной ясностью (112е-113d). Социально-политической элитой в «Критии» выступает отделенное от ремесленников и земледельцев сословие воинов, которое «божественные мужи [т. е. представители «сверхэлиты»] с самого начала обособили, и оно обитало отдельно».

31. «Послезаконие». С самого начала Платон ставит перед читателем проблему: «чему должен обучиться смертный человек, чтобы стать мудрым?» И тут же комментирует свой вопрос:»Многие люди, причем с большим жизненным опытом, держатся того взгляда, что человеческий род никогда не будет счастливым и блаженным… Я также отрицаю возможность для людей, за исключением немногих, стать счастливыми и блаженными»(973а-d).

Именно комментируя «Послезаконие» А.Ф.Лосев отмечает: «В этом диалоге он очень мало касается своей любимейшей темы — теоретической мудрости. Ведь тема эта характерна почти для каждого диалога Платона и тем самым для всего его философского творчества».[22]

В заключении необходимо отметить, что и «Письма» Платона и «Сочинения платоновской школы» (см.: 309а-363е; 380а-416) продолжают развивать отдельные элитологические темы. В целом же, перед платоноведами выстраивается достаточно общая, хотя четко и не оформленная (в силу диалектического характера этих произведений), элитологическая концепция Платона, которую в общем мы можем также назвать «философией избранности» или «философией духовного аристократизма» (элитологией).