Эликсир Власти - [82]

– Доктор Делиль, в этой шкатулке содержатся все образцы предельного эликсира?

– Ну разумеется, графиня! Эликсир здесь. Я разлил его в маленькие склянки, по одной на каждого Брата. Все готово для инъекций.

– Скажите же мне, доктор… мы ведь давно друг друга знаем. Вы показали мне, кто я. Кем я могла бы быть. Вы дали мне абсолютную власть.

– Да, все верно! – прокудахтал Делиль, краснея от удовольствия. – Не хочу хвастаться, но все так и есть.

– И тем не менее вы лжете.

Доктор побледнел, покраснел, затем снова стал мертвенно-бледным. Приложив усилие, Веритэ встала и открыла дверь, ведущую на балкон. От ворвавшегося сквозняка затрепетали языки пламени в камине.

– Вы припрятали склянку для себя, не так ли? – мягко поинтересовалась Веритэ, вглядываясь в ночное небо, которое должно было окраситься в красный не ранее чем через пару часов.

– О нет, мадемуазель! Как вы могли подумать!

– Лгун.

Голос Веритэ прозвучал в голове доктора, который внезапно потерял способность двигаться. Не в силах сопротивляться, он опустил руку в карман и вынул оттуда склянку. Внутри переливался предельный эликсир – нечто среднее между живой и неживой природой.

– Вы просто сорока, Делиль, – прошептал голос Веритэ внутри головы доктора. – Болтливая, вороватая сорока…

Делиль открыл рот и застрекотал. Он замахал руками и склонил голову набок, повторяя жест удивленной птицы.

– Летите же подальше отсюда, мой друг… Я освобождаю вас от ваших обязательств.

Сорока, которая еще секунду назад была человеком, поскакала на балкон. Легким движением она взлетела на балюстраду. Где-то в глубинах ее птичьего сознания вопил от ужаса человек, но птица расправила крылья и полетела. Веритэ немедленно захлопнула дверь и вернулась в спальню. Схватила шкатулку, проверила, на месте ли остальные ампулы, и швырнула ее в огонь. Языки пламени изогнулись, посыпались искры, пламя стало темно-красным, а комнату наполнил тошнотворный запах. Веритэ подождала, пока от эликсира осталась лишь пара липких черных капель, застывших на дымящихся углях. Затем она медленно встала, прилегла на кровать и залпом выпила маковый чай, чтобы немного отдохнуть.

Рассвет застал французскую и немецкую делегации перед аркадами Оперы Гарнье. Покрытое снегом здание больше всего напоминало праздничный торт. Старательные рабочие обустроили ночью пространство для зрителей. Скамейки, расставленные амфитеатром, располагались под красным навесом с золотой бахромой. Новейшие голосоматы, вооруженные громкоговорителями, были повернуты к публике. Пока они играли музыку, которая, по мысли организаторов, должна была создавать непринужденную обстановку. На деле мелодия только подчеркивала царящую кругом тягостную атмосферу.

Представители разных стран обменивались испепеляющими взглядами и яростно перешептывались. С другой стороны площади собрались по-зимнему укутанные жители Лариспема. В отличие от послов, они были полны энтузиазма и с радостью размахивали флажками города-государства. Стражи внимательно следили за происходящим. По последним данным, ночью в заводском квартале произошла стычка, потребовалось вмешательство пурпурной фаланги. Город полнился слухами. Многие говорили, что на завод проникли немецкие шпионы, чтобы похитить секретные планы.

– Уверяю вас, мне доподлинно известно, что это были немцы! – шептала одна молодая женщина на ухо соседке. – Вместе с послами к нам приехали шпионы, чтобы похитить наши технологии! Фаланга прибыла как раз вовремя и всех арестовала.

– Кто вам сказал это? – поинтересовался стоящий рядом молодой человек в шерстяной шапке, надвинутой на глаза. Руки он прятал в карманах.

Женщина с неприязнью посмотрела на грубияна, который осмеливался подслушивать чужие разговоры. Натанаэль, а это был именно он, улыбнулся ей своей самой обезоруживающей улыбкой.

– Меня проинформировали об этом, – неприязненно пояснила лариспемка. – Не понимаю, почему это должно быть неправдой?

– Но когда же вам сообщили об этом, если все случилось несколько часов назад? – не унимался Натанаэль. – И кто же вас проинформировал?

На секунду женщина словно потеряла былую уверенность. Она будто сама задалась вопросом, кто и когда сообщил ей эту новость.

– Это тебя не касается, гражданин! – заявила она, перед тем как взять свою подругу под руку и удалиться вместе с ней.

Натанаэль пересек толпу в обратном направлении, чтобы присоединиться к Либертэ, которая, закутавшись в платок, украденный с чьей-то бельевой веревки, наблюдала за происходящим в стороне.

– Веритэ где-то здесь, – прошептал Натанаэль. – Она манипулирует толпой, заставляет людей думать одно и то же…

Либертэ кивнула.

– Я тоже это почувствовала. Она прячется где-то неподалеку.

Мастерица обвела глазами площадь, окруженную красивыми зданиями. Раздалась барабанная дробь, оркестр заиграл туш. Друзья осмотрелись. В голосоматах поменяли цилиндры, и теперь они играли военный марш, обычно предшествующий появлению Фиори.

Сопровождаемый четырьмя пурпурными стражниками, управитель въехал на площадь на бронированной машине, которую Либертэ узнала без труда: это был паротанк. Тяжелая черная машина плыла по мостовой, выплевывая дым. В действительности виду нее был гораздо более устрашающий, чем на странице газеты. За одним паротанком двигался другой; замыкала шествие покрытая тентом повозка, запряженная четырьмя парами быков, чьи рога были украшены лавровыми венками. От звука моторов вибрировала земля. В толпе послышались восторженные и удивленные возгласы. Паротанки остановились вблизи эстрады, направив орудия в небо. Фиори, стоя на броне, с улыбкой приветствовал толпу, но даже оттуда, где стояли Натанаэль и Либертэ, было видно, как сильно он ослаб. В бороде было порядком седых волос, а серо-желтое лицо вызывало неподдельную тревогу. Однако управителю хватило сил самостоятельно спрыгнуть с машины и под приветственные крики толпы пройти к эстраде в сопровождении стражи.