Эликсир Власти - [69]

– Я… – только и мог пролепетать Эжен.

Здоровой рукой Веритэ откинула волосы набок. Несмотря на залитые кровью глаза и хриплый голос, она была все такой же чарующей. Однако воздух вокруг нее был словно наэлектризован. От графини исходило нечто неосязаемое, отчего у француза шевелились волосы на затылке. Она действительно сдержала обещание и не пометила его. Но как забыть о почтенных господах, отплясывающих вальс на сцене механического театра? Если бы Эжен только мог, он бы немедленно сбежал из башни. Или, еще лучше, вернулся бы обратно в прошлое, как в романах Уэллса. В тот самый день, когда он согласился сотрудничать с Кровавыми братьями.

Заговоры, закулисные игры и даже власть крови – все это Эжен мог принять, но только не то, что увидел несколько мгновений назад… Министру было страшно. Несмотря на это, он с любезной улыбкой присел в указанное графиней кресло, и в течение нескольких минут они мило беседовали о французской политике. Под влиянием министра лариспемских дел Кар сделал несколько недружественных шагов в адрес немецкого Рейха. Эжен признался, что использовал две оставшиеся склянки с лиловой кровью, чтобы принудить Кара к особо воинственным речам. Французское общество медленно закипало от гнева и – Эжен был в этом уверен – с радостью примет новость об объявлении войны.

– Если только Лариспем будет сражаться с нами в одних рядах. Без вашей техники мы ничего не сможем сделать, – добавил министр и переменил тему: – Желаете ли вы допросить Сэвера?

– С удовольствием, – с улыбкой ответила Веритэ.

Она подала знак одному из пурпурных стражников и попросила привести пленника.

– Прошу простить меня, графиня, – сказал Эжен. – Нам следовало доставить вам Сэвера тотчас же после поимки. Но господин Сен-Жермен был не в состоянии отдавать приказы, и капитан счел за лучшее отправить пленника ко мне в Лион.

– Охотно прощаю вам! – ответила Веритэ. – Сэвер что-то сказал?

– Ни слова! – со вздохом ответил министр. – Нам пришлось кормить его силой. Он отказывается принимать пищу. Мы установили за ним строгий надзор, чтобы не дать ему покончить с собой.

– А что с господином Сен-Жерменом?

– Он поправляется.

«Жаль», – подумала Веритэ. Она предпочла бы, чтобы он погиб.

Кровавый брат вернулся в сопровождении Сэвера. Прежде чем представить его графине, пленника умыли, побрили и одели в чистое. Его руки и ноги были закованы в кандалы. Веритэ подошла к нему. Сэвер поднял глаза. Он впервые видел ее и был поражен ее молодостью. Из рассказов Натанаэля и Изабеллы графиня представлялась ему гораздо более зрелой. Сэвер отметил, что глаза ее были налиты кровью и сверкали странным блеском. Стоило ей улыбнуться, и у него по хребту пробежал холодок. Сэвер в который раз проклял себя за то, что не предвидел подобного исхода событий. Веритэ непременно заставит его все рассказать, и, будь у него хоть капля ума, он бы просто попросил Натанаэля стереть ему память, перед тем как атаковать трипод. Просто на всякий случай.

Он без особой надежды огляделся, чтобы оценить свои шансы сброситься с башни. Их совсем не было. Сэвер знал, что умолять не имело смысла, и, как бы то ни было, он не стал бы этого делать. Его дыхание участилось помимо его воли, пока Веритэ беззастенчиво рассматривала его в оглушающей тишине.

Чтобы не видеть ее, он повернулся к Эжену Алье и проговорил первые слова с момента ареста у Орлеанских ворот:

– Она не удовлетворится альянсом! Она подчинит себе Францию и не остановится на этом. Вами манипулируют!

Чтобы скрыть замешательство, министр скрестил пальцы на подбородке и принял задумчивый вид. Сэвер в отчаянии потянул за сковывающие его цепи, но только причинил себе боль. Он хотел закричать Эжену, что тот совершает ошибку, но вместо этого он произнес:

– Как только я узнал, что Кровавые братья атаковали ангар, а управительница находилась в летящем дирижабле, я немедленно вскочил в аэростат, чтобы ее нагнать.

Веритэ протянула руку за бокалом шампанского и расположилась поудобнее, чтобы выслушать рассказ бывшего главы Стражи.

Глава 18 Последнее убежише д’Омбревилей

…Великим умам не страшна смерть: их идеи проходят сквозь века и границы…

Отрывок из Книги Луи д'Омбревиля

Когда Натанаэль проснулся, вокруг было темно и холодно.

Поеживаясь, он высунул нос из-под одеяла. Изабелла сопела рядом. Во сне ее лицо принимало спокойное и невинное выражение, ничем не напоминающее ее обычный сумрачный вид. Можно было подумать, что только во сне она и оставалась ребенком.

– Доброе утро, Натанаэль! Вот завтрак. Или, скорее, ужин, учитывая, который сейчас час, – сказал Феликс, протягивая ему кусок черствого хлеба и чашку цикория.

Отец сидел по-турецки рядом с жаровней. Он сам смастерил ее из ржавой решетки и мраморной чаши, в которой когда-то стояли цветы. С тех пор как они потеряли Сэвера, Феликс изо всех сил старался вести себя как смелый и ответственный взрослый. И Натанаэль был вынужден признать, что у него это неплохо получалось. Ежедневно Феликс расставлял ловушки, и на обед у них почти каждый день был кролик на гриле. Отец утверждал, что на заброшенном кладбище зверей было видимо-невидимо.