– Или того, кто тебя ненавидит, – перебила его Свеа.
Раймон замолк, размышляя.
– Если вспомнить, что есть два пути – боли и удовольствия – то, наверное, да. Наверное, всё дело в силе связи.
– Но тогда зачем… каждую ночь… – пробормотала она и тут же мотнула головой, отгоняя несвоевременные мысли, но Раймон успел услышать.
– Свеа… – он одним движением переместился на подлокотник кресла вампирши и опустил руки ей на плечи. Свеа вздрогнула, но не отстранилась. – Ты ненавидишь её?
Свеа крепче стиснула пальцы на подлокотниках и долго молчала.
– Да, – сказала она наконец. – Что ещё я могу испытывать по отношению к существу, которое берёт всё, что я могу предложить, ничего не давая взамен?
Раймон вздрогнул. В сердце кольнуло при этих словах, и почему-то в голову пришла вовсе не Ламия, а белокурая Ингрид. Ингрид ничего не обещала. Она с самого начала дала понять, что Раймон принадлежит ей. И всё же…
– Любовь? – сказал он вслух. – Разве любовь – это не когда отдаёшь себя без остатка, не требуя награды?
Свеа чуть повернула голову, вглядываясь в его лицо.
– Ты сейчас о себе или обо мне?
Раймон усмехнулся одним краешком губ.
– Я вообще.
– Если вообще – то нет. Нет смысла любить того, кто не способен дать тебе что-то взамен.
Раймон нахмурился.
– Если думать так, то есть множество людей, которые и вовсе не заслуживают любви. Например, я.
Свеа мотнула головой и поймала ладонью щёку Раймона.
– И да, и нет. Я говорю не о деньгах или статусе. Зачастую у людей есть то, что не принадлежит им, потому что не они создали это, и не они заслужили. Удача, которая сваливается на голову тому, кто её недостоин. Такие люди не способны приумножать то, что им досталось. Они только разрушают и используют. Нет смысла любить их. Они не сумеют распорядиться чужим сердцем, потому что не заслужили эту любовь. Но есть такие, как ты. У кого ничего нет, кроме внутренней силы. Кроме чести, кроме ума или доброты. Те, чьё богатство – внутри, и кто однажды сможет приумножить его. Их сила светится в их глазах. И таким людям не жалко отдать свою душу, потому что однажды они отплатят тебе с лихвой.
Раймон нахмурился ещё сильней.
– И всё равно, ты считаешь, что любовь заслуживает награды. Я не согласен. Когда любишь, о награде не думаешь. Хочешь лишь, чтобы ей… или ему… было хорошо.
Свеа едва заметно улыбнулась и покачала головой.
– Это ведёт в тупик, Раймон. Глупо дарить себя тем, кто никогда этого не оценит. Но этому, наверное, бесполезно учить. А с Ламией меня никогда и ничего не связывало. Я просто крепко влипла. Хотела закончить свои исследования во что бы то ни стало – но моё тело решило по-другому. У меня была болезнь… – Свеа инстинктивно коснулась рукой лба, – головные боли. Они становились всё сильнее, и работать я уже не могла. А потом мне сказали, что я скоро умру. У меня было очень мало времени на выбор сира. Я обратилась к Ламии, потому что она дала довольно много материала для моих исследований. В общем, я знала её всё же лучше, чем других вампиров. Когда я поняла, что ошиблась, было уже поздно. Какое-то время она не трогала меня, а затем ей понадобился кто-то для этой чёртовой войны. Я многое знала о Сумеречном Народе, и она решила, что я справлюсь, – Свеа отвернулась. – Может, если бы на моём месте был кто-то, кто больше знает о войне, а не об эльфах, всё не затянулось бы на столько лет. Теперь Ламия недовольна моими поражениями. А может, у неё есть на это и другие причины. Как ты верно понял, ей нужно питаться. Питаться как другие вампиры она не может, потому пользуется старым добрым методом. Болью. Но почему именно я? Странно, что до сих пор она не нашла того, кто стал бы её постоянным миньоном и согласился на все её условия. Может, ей это и не нужно? Не знаю.
– Она зовёт тебя каждую ночь? И эту неделю тоже?
Свеа покачала головой.
– Обычно куда реже. Думаю, она недовольна моим поражением, – Свеа подняла на Раймона усталый взгляд. – Но я не хочу об этом говорить, Раймон. Мне жаль, что ты увидел меня такой. Это не помешает мне выполнить свои обещания.
Во взгляде Раймона появилось недоумение.
– Свеа… Я не об этом беспокоюсь.
Свеа улыбнулась одним уголком рта.
– Давай всё же не будем об этом, – она прокашлялась. – Экзамен ты сдал. Скажи, после всего сказанного, ты не передумал?
Раймон медленно покачал головой.
– У меня ведь нет выбора, – сказал он. – И идти мне больше некуда.
– Хорошо, – Свеа вздохнула и извлекла из нагрудного кармана флакончик с алой жидкостью.
Раймон попытался взять её в руки, но пальцы неожиданно будто бы онемели.
– Тише, – Свеа придержала его руку и помогла открыть флакончик. Затем, всё ещё крепко сжимая пальцы юноши, поднесла флакончик к губам Раймона. В ноздри полуэльфа ударил незнакомый неаппетитный запах.
– Ты привыкнешь, – сказала Свеа, заметив выражение его лица. – Вкус крови – последнее, чего ты должен бояться.
– Чья она? – спросил Раймон, всё ещё не решаясь сделать глоток.
– Недавно ты и не думал об этом спрашивать.
– Да… И всё же? Ведь она не твоя.
– Она не моя. Думаю, ты догадался, почему. Но тот, кому она принадлежит, никогда ничего не потребует от тебя. В этом я тебе ручаюсь.
