Элен и ребята 2. Часть вторая - [28]

Элен вспомнила о том, как это однажды произошло. Тогда она была еще совсем девчонкой. И вот однажды в ванной… Когда вот таким же образом полотенце коснулось ее живота и бедер и потом оказалось между ног… Ах, как хорошо… Как сладко… Спина девочки выгнулась дугой, и ноги она широко развела в стороны, и блаженное удовольствие заполнило ее всю без остатка… Могла ли хоть когда-нибудь до этого момента даже предположить эта девочка Элен, что на свете, оказывается, существуют и минуты райского блаженства? Сколько же было Элен, когда это впервые с ней произошло? Двенадцать? Тринадцать? Четырнадцать?

Сейчас она этого уже точно не помнит.

Но с тех самых пор, когда она впервые испытала это блаженство, забыть его уже не смогла никогда.

Потом она поделилась своим открытием с подругами. Но, оказывается, для большинства девочек ее возраста это вовсе не было открытием.

Пока кто-то из старших девочек, однажды случайно подглядев, как Элен занимается этим прямо в туалете, в лицее, не донес патронессе на нее. Ах, как та тогда расходилась… Чего только ни наговорила… Хорошо еще, что будучи женщиной, все-таки поняла ее… Возможно, и сама в юные годы этим грешила… Но, как бы там ни было, ни о чем не стала рассказывать ни отцу, ни матери Элен…

Элен не замедлила присмотреться к красивым, на ее взгляд мальчикам, которые жили с ней на одной улице. Однажды она «попробовала» с одним из таких мальчиков прямо в подъезде…

Так что секс, можно сказать, давно вошел в жизнь Элен. Впрочем, она и по сей день не видела в этих фактах ничего плохого. В конце концов, каждый человек познает мир своими методами. И никому не запрещается соприкасаться с жизнью, входить в нее своими, индивидуальными путями, получать от нее удовольствие и радость, а не одни только пинки и тумаки.

В жизни и так предостаточно грязного, мерзкого, злого.

Отчего же человек хоть когда-нибудь не может позволить себе маленькие радости? Тем более, что они не противоречат его естеству.

Элен еще раз осмотрела себя в зеркале. Тонкая лодыжка, узкая ступня с длинными пальцами, маленькие светлые волоски на голени. Они почти незаметны. Можно, конечно, намазаться специальным кремом. И все дела. Но — не хочется. Тем более — выщипывать. Какая гадость!

Пусть все останется таким, как это было когда-то задумано природой. Естественным.

Лучше всегда оставаться такой, какая ты есть, самой собой. Элен просто не переносила ни кричащего грима, ни духов с резким запахом. В человеке все должно быть естественно…

Нельзя сказать, чтобы Элен уж очень следила за веяниями моды. Но она и не уходила от нее. Она всегда знала, что модно, а что — нет. Она любила красивую одежду.

Одежда помогала Элен погружаться в тепло. Она помогала ей отгораживаться, замыкаться, уходить в себя, как улитка в раковину. Конечно, Элен вовсе не походила на улитку. Она была весела, разговорчива и общительна. Но все эта были лишь внешние проявления ее глубокой натуры. Самого сокровенного она не рассказывала никогда и никому. Таково было одно из ее жизненных правил. Поэтому Элен вполне могла «уйти в себя» посреди шумной толпы, на танцах, на вечеринке, в актовом зале, в ресторане — где угодно.

И этим своим качеством она также безмерно гордилась. Она считала, что оно помогает ей жить. Может, так оно и было. Слишком глубоко Элен об этом не думала. Потому что хорошо понимала: не следует этого делать. Ради своего же собственного спокойствия. Зачем будить спящую собаку — свое подсознание, тайные желания? Не ровен час — они сами проснутся и дадут о себе знать. И уж вряд ли такое понравится самой Элен.

Это она понимала внутренним женским чутьем. А уж чутье представительниц прекрасного пола никогда не подводит. В дебрях женского чутья, как и женской логики, может запутаться только мужчина! Но уж никак — не женщина!

Элен знала, что нравится многим, в том числе и Николя. Но именно нравится, и не больше. Даже если б кому-то взбрело в голову объясниться ей в любви, а такое иногда бывало, в особенности на студенческих вечеринках, где кое-кто умудрялся напиваться вдрызг, — даже если б кому-то пришло в голову, Элен без труда бы отделила зерна от плевел. Настоящее от фальши. И в том она тоже была бы обязана своему женскому чутью.

Вызвать всеобщее обожание Элен вряд ли могла бы, да она такого вовсе и не хотела. Зачем? К чему это приведет? Разве она какая-нибудь знаменитость? К примеру, Мадонна… Той это нужно, может быть, хотя Элен точно не знает… Она не может поручиться за желания Мадонны… Об этом лучше пускай расскажет та сама… Но вот то, что Элен вовсе не хочется быть пупом Земли, так это точно. Быть в центре внимания — это все равно что оказаться выставленным на потеху публике в зоопарке. Каждый дурак может отчебучить, что только ему придет в идиотскую башку…

А коли Элен никогда не стремилась находиться в центре всеобщего внимания и даже сама старалась уйти от этого, то и «из-за жуткой любви» к ней никто из парней не глотал пачки снотворного, не вешался в одежном шкафу, не перерезал себе вены в ванной комнате… Из-за нее, за право обладать ею, не дрались ребята, ее не преследовали сексуальные маньяки и сосед-пенсионер не занимался онанизмом, едва завидев фигурку Элен на своей лестничной площадке… Элен жила тихо-мирно. Еще тогда, в их маленькой квартирке, с папой и мамой…