Элементали - [82]
– Этот зал посвящен древнему Карфагену, – пояснил Гуанг. В центре, на подставке, и в самом деле стоял знакомый герб. – Это подлинник. Найдено при раскопках. Ты спрашивал, откуда я все знаю? – он посмотрел на Биляла и повел рукой: – Вот… Я провел здесь долгие часы.
– Да, теперь впечатляет, – кивнул тот. – Но этот этап мы уже прошли. Карфаген мы разъяснили позавчера. Давай, веди дальше!
– У меня тут все по векам, – вздохнул Гуанг Чао, выходя из хранилища и закрывая за собой и гостями тяжелую дверь. – Самое интересное, конечно, в зале, посвященной погибшей цивилизации самого первого материка. И в ангаре.
– А что в ангаре? – спросила Тера.
– О! Настоящее сокровище! – оживился Гуанг. – Я поднял его со дна океана также как и статую, которую вы видели в Чидамбараме. Если бы вы знали, чего мне это стоило! Каких только денег, и каких усилий! На одну подготовку экспедиции ушло почти десять лет! А сколько я искал это место? Но я точно знал, что искать и где искать. Потому что лишь я знал, где именно затонул материк. И вычислил место, где находились Храмовая гора и Золотой дворец, – с гордостью сказал он.
– А свиток ты просто-напросто украл, – напомнил Билял.
– Я не украл, – обиделся китаец. – Этот свиток изначально был у меня, на Храмовой горе. На моей Храмовой горе, – подчеркнул он. – Я в этом просто уверен!
– Но наверняка не знаешь? – уточнила Тера.
– Сны – это всего лишь сны, – развел руками Гуанг Чао. – В них многое искажено, – он тайком бросил взгляд на Биляла. – Вот мы и пришли, – он тяжело вздохнул, остановившись перед очередной овальной белой дверью. Здесь было, как в бункере, или как в подземном хранилище какого-нибудь солидного банка. Кодовые замки, сканеры отпечатков пальцев и сетчатки глаза, надежные, бронированные двери. – Прежде чем мы войдем, я хочу, чтобы вы повторили свои обещания. Особенно ты, Билял.
– Я обещаю тебе, что спасителем человечества будешь объявлен именно ты, – с иронией сказал тот.
– Нет поклянись!
– Хорошо, я клянусь.
– Клянись жизнью самого дорого тебе человека!
– Я клянусь жизнью самого дорого мне человека, что выполню все твои условия, – торжественно сказал Билял, положив руку на сердце. – Слово Божественного.
Гуанг Чао удовлетворенно кивнул:
– На всех совещаниях мой голос будет решающим. И ты, в том числе будешь выполнять мою волю и мои решения. Всегда. И никогда не используешь свою силу против Джии.
– Какую силу?
– Ты прекрасно знаешь, о чем я. Женщины тебе подчиняются. Ты умеешь влюблять их в себя. Так вот: Джию это не коснется.
– Джия, кто это? – спросила Алла.
– Та, чья голограмма живет у него в спальне. Я тебе клянусь, Гуанг: мне нужна только одна женщина в мире, вот эта, – Билял кивнул на Аллу. – Ну, давай! Открывай уже!
Гуанг Чао вздохнул, встал перед сканером сетчатки глаза и приложил указательный палец к кодовому замку. Через пару секунд бронированная дверь неслышно поехала в сторону.
– Наконец-то! – сказал Билял, заходя в хранилище. – Еще ни за одной вещью я так долго не гонялся!
Свиток лежал на сооружении, напоминающем алтарь, на массивной мраморной плите. В комнате и в самом деле разливался необычный, словно и неземной свет. Будто дымка стояла над алтарем, где лежал артефакт.
– Надеюсь, что он не покинет этих стен, – с опаской сказал Гуанг Чао. – Мы прочитаем его здесь. Нам ведь нужна только заключенная в нем информация?
– Да ты еще и жадный! – сказал Билял, подходя к алтарю и протягивая руку.
– Погоди! – остановила его Тера. – Гуанг? Нет ли какого-нибудь подвоха?
– Можно ли его развернуть? Да. И я это уже делал. Хотя, брамины не смогли. Никто пока не смог, кроме меня, – гордо сказал тот. – Хотя я не силач, как некоторые, – китаец насмешливо посмотрел на принца Биляла.
– Давай ты, – тот отошел в сторону, пропуская Теру. – Никогда еще я так не волновался! Неужели мы, наконец, положим конец нашему проклятию? Выйдем из петли времени.
– Ты тоже понял про петлю? – удивленно спросила Тера и аккуратно взяла свиток. – Какое странное золото. Гибкое, очень мягкое и вместе с тем достаточно твердое.
– Скорее всего, сплав, – пожал плечами Гуанг.
– Давайте присядем, что ли? – Билял оглянулся и направился к подобию широкого дивана, украшенного затейливой резьбой. У дивана была высокая спинка и почти такие же высокие подлокотники. В причудливой резьбе угадывались драконы. Изогнутые ножки дивана стояли на массивной плите из черного мрамора.
– Ему же тысячи лет! – взвизгнул Гуанг Чао. – Его сделали еще до нашей эры!
– Небось, и теперь не развалится, – невозмутимо сказал Билял, садясь на «диван».
– Варвар!
– Алла, иди сюда! Здесь и тебе места хватит, – принц подвинулся и поманил пальцем Аллу.
– Династия Ся, – в ужасе прошептал Гуанг Чао. – трон первых китайских императоров! Я отдал за него одиннадцать миллионов долларов…
– То-то мне на нем так удобно! – хмыкнул Билял.
– Ничего, я постою, – улыбнулась Алла.
В это время Тера, волнуясь, стала разворачивать свиток. Он поддался легко, хотя, на первый взгляд, казалось, что застыл навеки. И его содержимое скрыто от глаз людей навсегда. Но сегодня сюда пришли не люди. То есть, не совсем люди. В ласковых черных руках Теры золото ожило. Показались первые символы, такие же, как в ушедшей под землю башне на Кофоне, в ее святилище. Слегка осипшим от волнения голосом Тера начала читать:
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).