Элементали - [81]

– И какие эксперименты ты ставишь? – напряженно спросила Тера. – Над людьми?

– Скорее, над временем и пространством.

– И чего ты добился?

Гуанг Чао промолчал. Лопасти перестали вращаться, ветер, поднятый ими, стих, и люди смогли приблизиться к вертолету.

– С приездом, мистер Чао, – с почтением склонился перед хозяином начальник охраны.

– Зэн, это мои гости, – Гуанг Чао кивнул через плечо на выходящих из вертолета Аллу, Теру и Биляла.

– Приготовить им комнаты?

– Не думаю. У нас небольшое дело, а потом мы, видимо, покинем Гонконг. Как тут? Ничего особенного не случилось?

– Часов пять назад начались подземные толчки. Пока сила землетрясения балла четыре. Но толчки, похоже, усиливаются. То же самое началось и в Японии, только там землетрясение еще сильнее. Пострадал Эквадор. Трясет Камчатку.

– Началось! – выдохнула Тера. – Надо поспешить!

– Идемте, – хозяин кивнул на засветившийся по его приезду огнями дом. – Тут у меня гостиная, – сказал он, заходя на первый этаж. – Хотя гостей я принимаю редко. Я вообще живу затворником.

В доме и в самом деле было уныло и пусто. Безликая мебель в стиле минимализма, белые стены и светло-серые полы. Похоже, белый был любимым цветом Гуанга Чао, а мебель он вообще не признавал. Обходился минимумом.

– А что там? – кивнул Билял на лестницу, ведущую на второй этаж.

– Туда не надо ходить!

– Прячешь свои секреты? – Билял тремя звериными прыжками взлетел по лестнице. Но Гуанг все равно его опередил. Он ведь был легким, как воздух.

– Здесь всего лишь моя спальня! – сказал он, загораживая проход.

– А ну, пусти! – Билял смахнул его с дороги, как пушинку. – Ничего интересного, – разочарованно протянул он, войдя в спальню.

Здесь, как и во всем доме мебели было немного. Кровать, да изогнутый подковой стол все в том же стиле минимализма с одним-единственным стулом, будто парящим над полом, который был почти прозрачным. Спальня-иллюзия, много воздуха и света, ощущение такое, что здесь живет не человек, а призрак. Но одна стена в этой почти нежилой комнате была живой. Всю ее занимал огромный экран, где с помощью компьютерных технологий женщина с многочисленных фотографий ожила. Теперь это была голограмма. Женщина, красивая молодая китаянка с очень светлой кожей и темными миндалевидными глазами, двигалась, улыбалась, иногда смеялась, поправляя волосы, ходила по песчаному пляжу, играла с волнами… Она не знала, ни отдыха, ни сна, и жила в этой комнате даже не подозревая о том, что это ее второй дом. Здесь, и в сердце Гуанга Чао.

– Это она? – тихо спросил Билял, кивнув на улыбающуюся женщину, прогуливающуюся по пляжу.

– Тебе-то что?

– Красивая. А почему здесь только ее голограмма?

– Она замужем, – неохотно сказал Гуанг.

– А, вот оно что… И ради нее ты готов угробить целую планету. А как же ее дети?

– Откуда ты знаешь, что у нее есть дети?

– Ну, раз она замужем…

– Я хочу, чтобы она увидела мое величие. Когда скажут, что это я спас планету, она меня отблагодарит.

– Своей любовью? – усмехнулся Билял. – Как ты наивен, малыш. Поверь мне, у которого было много женщин. Разных и в разные века. Любят не за величие.

– Кто мне об этом говорит! Любитель пурпурных мантий, золотых корон и алмазов величиной с грецкий орех!

– Вы где там? – крикнула снизу Тера. – Хватит выяснять отношения! Иди, покажи нам свиток, Гуанг!

– Да, мне не терпится его прочитать, – энергично кивнул Билял.

– Он не в доме. В хранилище. В одном из бункеров, – с легкой заминкой сказал Гуанг Чао.

– Ну, так идем!

И Билял первым направился к двери. Гуанг еще какое-то время стоял, как зачарованный, глядя на смеющуюся Джию. О, если бы она сама была здесь! Если бы в этом унылом доме повсюду раздавался звук ее нежного голоса, во всех комнатах, снизу доверху, а не только в спальне! И смех детей. Их детей.

«Так обязательно будет!» – мысленно обнадежил себя Гуанг Чао и сошел вниз, к остальным.

– У меня много хранилищ, – рассказывал он своим гостям, идя первым и показывая дорогу. – Эта галерея ведет в одно из них. Я много лет собираю артефакты. Все, что связано с нами. У нас ведь долгая жизнь, если считать сначала, с самого первого рождения. Я тщательно собираю первоисточники. Старинные рукописи, манускрипты…

– Ты грабишь музеи? – подмигнул Билял. – Ведь все более или менее ценное уже осело в чьих-то коллекциях.

– Самая большая коллекция в мире – моя, – упрямо сказал Гуанг Чао. – Лишь мне по карману спуститься в глубокую океанскую впадину или начать грандиозные раскопки у пирамид. Нанять ученых, чтобы они установили точное местонахождение артефактов. Заплатить ворам, которые влезут в полный охраны и сигнализации государственный музей. Или галерею.

– Насчет океанской впадины мог бы обратиться ко мне, – улыбнулся Билял.

– Я и сам прекрасно справляюсь! Вот, посмотрите, – Гуанг приложил указательный палец к замку и открыл бронированную дверь. – Сюда могу войти только я. Все мои находки засекречены.

– Вот теперь понятно, на что ты тратишь деньги! – присвистнул Билял, едва заглянув в хранилище.

Прохладное, хорошо вентилируемое помещение без окон, в самом деле, было полно сокровищ. Статуэтки из золота, бронзы, мрамора, изысканные и грубо сработанные украшения, каменные плиты с надписями на древних языках. Их вырезали целыми кусками из храмовых стен или сводов пещер, чтобы привезти сюда. Гуанг Чао не останавливался ни перед чем, иногда давая сто очков вперед даже варварам, разгромившим древний Рим. Тера невольно покачала головой. Да он, похоже, одержимый, этот «мистер Чао»! Не сказать сумасшедший.