Элемента.T - [9]

 Иногда их навешал Эмэн. Надо отдать должное её помешанному на войне братцу — как командующий он был хорош. Он умудрялся подбирать на учениях такие пары, чтобы обоим соревнующимся было неудобно, а значит, они выкладывались по полной. То квартанцам приходилось стоять по пояс в воде, отбиваясь от русалок голыми руками. То приземистым горным гномам приходилось уворачиваться от плотных роёв пчёл. А гномы что стоя на ногах, что лёжа на боку выглядели почти одинаково, и пчёлы жалили бы их нещадно, если бы перед ними стояла такая задача.

— Таэл, ты бы держалась где-нибудь в теньке. А то к моменту коронации станешь смуглой как рыночная торговка. Люди решат, что наша мать согрешила с арапом, — подшучивал над ней Эмэн, прекрасно зная, что солнечные лучи беспрепятственно проходят сквозь неё. Сам же он всегда появлялся на учениях в теле одного из слуг. И его армия была уверена, что именно так и выглядит их будущий главнокомандующий. И Таэл решила поступить также. Она отобрала четырёх служанок: рыжую, брюнетку, блондинку и шатенку. Одела их в одежду жриц своего храма и преподнесла их присутствие как желание богов благословить эти учения и воинов на ратные подвиги.

Ратвис не проявил интереса ни к одной из них, как бы они не старались.

— Слушай, может ему нравятся парни? — подсказала ей бабочка. — Говорят, среди людей таких полно.

И Таэл как дура нарядилась в поварёнка и полдня разливала по тарелкам какую-то бурду, подаваемую на обед. То и дело роняя ложки, потому что эта назойливая бабочка сказала, что нужно наклоняться ниже и непременно мягким местом к испытуемому. В результате заслужила несколько безобидных прозвищ, типа Растяпа и Криволапа, но Ратвису не приглянулась опять.

Строго говоря, поварёнком была коротко стриженая девочка — боги не могли вселяться в противоположный пол, но этого всё равно никто не заметил.

— Слушай, да что не так с этим парнем? — делилась она со своей подругой Капустницей, как она её звала, хотя та была Махаоном королевских кровей.

— Ну, не русалка же ему нужна? Я видела, как беспощадно он перекидывал через плечо этих скользких чешуехвосток.

— Конечно! Тем более они размножаются как рыбы, проще говорят, мечут икру в ямку. Зачем ему такой лосось? — поддержала её подруга. — Скажи, а в какой храм он ходит?

— Да, ясно в какой. В Эмэнский. К Богу войны и врачевания.

— А он у тебя странный, — отозвалась бабочка. — Даже не верится, что твой родной брат.

— Только не говори мне, что теперь тебе нравится мой бледнолицый брат.

— Я и не говорю, — хмыкнула бабочка. — Завтра все возвращаются по домам. А через неделю мы уходим в настоящий поход. Там возможно, будут настоящие люди. И возможно нам придётся сражаться по-настоящему. Поэтому на дорогу Ратвис обязательно зайдёт в один храм… — Она сделала многозначительную паузу. — Возможно, именно там тебе и откроется истина.

— Не смеши меня, Иом! Истина ясна и так. Он не любит никого, также как и я. Но мы боги просто не умеем любить. А он, возможно, пока не встретил ту самую единственную. Вот и весь секрет.

— Наивная юная богиня, не познавшая любви и мужской ласки, — фыркнула Иом. — Все вояки ходят перед походом в один и тот же храм. Там, где им дают насладиться женским телом. Думаю, в последний вечер ты найдёшь его именно там.

Вечером, может быть. Сегодня как раз был последний день перед походом. Но до вечера ещё было далеко, а её обязанности никто не отменял. И утром Таэл снова скучала в статуе, нежась в лучах утреннего солнца в пустом и открытом настежь храме.

Каково же было её удивление, когда в храме появился именно Ратвис.  В своих неизменно красных кожаных доспехах он шёл прямо к ней.  Шаги его гулко отзывались под сводами пустого зала. Он подошёл, опустился на одно колено и склонил голову.

— Моя богиня!

— Да ладно! — опешила Таэл.

Перед его носом была её огромная каменная ступня, и Таэл даже стало как-то неудобно, что она тут так неаккуратно разложила свои босые ноги такого неприлично большого размера. Она выскользнула из статуи, чтобы сесть рядом и лучше слышать его.

Он же положил руку на мраморные пальцы и не поднимая головы продолжил:

— Я знаю, ты слышишь меня!

— Хренасе! - вслух удивилась Таэл. - Откуда знаешь?

Первыми на ум вечно шли словечки, которые она цепляла от Армариуса, и о значении которых только смутно догадывалась.

Но парень, конечно, её не слышал.

— Я знаю, она придёт в твой храм. Она любит тебя больше остальных.

— А, приятно! Ну, ты продолжай, продолжай! - подбадривала она замолчавшего Ратвиса.

Он набрал воздуха в грудь, следующие слова дались ему с трудом.

— Завтра мы уходим на войну. Если со мной что-нибудь случится, она придёт в твой храм плакать обо мне. Умоляю, моя Богиня, найди способ сказать ей, чтобы не убивалась, а нашла в себе силы жить дальше. Со мной же всегда будет её светлый образ и её любовь.

Он поцеловал холодную ногу, встал и поднял глаза. Скульптор, который создал эту статую был бесспорно талантлив. Таэл нравилась её точёная фигурка и царственный наклон головы. Она даже казалась ей действительно похожей на себя. Хотя кто поймёт это по белоглазый истуканше.