Элемента.T - [3]

— Не люблю сладкое. Так что за исследование?

— Всегда считалось, что у алисангов четыре группы крови. У каждого своя. У кер чисто медная, у азуров с кобальтом, у мимо в ней железо, а у венетов — никель. Но я выяснила, что это не так. Кобальта нет. То есть он есть. И у азуров в крови его больше всего, но группу крови определяет не он.

— То есть групп крови всего три?

— Четыре и они абсолютно совместимы, и никак не влияют на размножение. Медь-медь, медь-железо, медь-никель и… железо-никель. Четвёртая — самая редкая! Чаще всего встречается у азуров. Но на полномасштабное исследование мне нужно сначала получить одобрение Совета и грант.

— А моя кровь? Она отличается от остальных?

Алька говорила об этом так легко, словно это был не прорыв в их медицине, а что-то сродни выхода нового сезона сериала. Она ела торт, запивала его чаем и сообщала подробности анатомии как содержание предыдущих серий сезона.

— Да, и после инициации она изменилась до неузнаваемости. Ты — универсальный донор, но твою кровь можно разделить только на три части. Грубо говоря, слить, отфильтровать, и осадок разделить на три фракции.

— И что будет в этих трёх банках? — спросила Ева, не зная, как на это реагировать.

— Жгёшь? — усмехнулась Алька, но её телефон на столе снова пиликнул, и она отвлеклась.

— Какие интересные у вас телефоны, — обратила внимание Ева, когда Алька, настрочив сообщение, снова положила его на скатерть.

— И не говори. Как он меня бесит, этот пластмассовый хлам. Но деваться-то некуда. А у тебя разве не такой? — она ревниво посмотрела, как Ева брякнула об стол тонким металлическим корпусом.

— Я же с ним не перемещаюсь, — пояснила Ева.

— Точно, у тебя же и тела то нет, чтобы перемещаться, не то, что телефона.

Подбирать слова деликатнее Алька даже не старалась, рубила с плеча как есть.

— А куда исчез Дэн? — между вопросами про кровь или про парня, Ева выбрала важнейший.

— Понятия не имею. Он сидел тебя ждал, когда ему позвонили. И видимо, звонок был важный, потому что лицо у него опять стало несчастным, он отдал мне шарф и сразу свалил. Уф! — Она отодвинула от себя пустую тарелку. — Нажралась как слон.

— Может быть, что-то выяснили про стрелявшего? — предположила Ева. — Ума не приложу, кто и зачем хотел его убить.

— Кого? Феликса?

— Нет, Аль, стреляли в Дэна.

Несмотря на постоянное показное равнодушие и презрение к брату, Ева видела, как на лице девушки появилась тревога.

— Опять в Дэна? Чёрт!

— Что значит опять?

— В тот день, когда попали в тебя, стреляли тоже в него, — она нахмурила брови и изучающе разглядывала Еву. — Хочешь сказать, что ты не знала?

— Первый раз слышу, — Ева растерянно моргала глазами.

— Да он и сам совсем недавно узнал. Наверно, вы к тому времени уже поссорились. — Алька барабанила по столу разноцветными искусственными ногтями.  —Пуля была со стирающим память веществом. Если бы не твоя человеческая кровь, ты бы тоже многое забыла. Подозреваю, что доза там была лошадиная. А Феликс, кстати, память потерял?

— Вроде нет, — пожала плечами Ева. — По крайней мере, последние события перед выстрелом он помнил хорошо, и детство тоже.

— Чёрт! — девушка беспокойно забарабанила по столу пальцами. — Это плохо.

— Плохо, что он не потерял память?

— Ева, да, плохо! Значит, стреляли, чтобы убить. Убить, понимаешь? А он что-нибудь сказал, этот стрелок?

— То же самое, что и прошлый раз. «Сдохни, сука!» Больше я ничего не слышала. Но зачем? За что? Кто?

— Ты меня об этом спрашиваешь? — Алька развела руками в ответ.

— А прошлый раз что он должен был забыть?

— Давай, ты сама у него спросишь. А то я чего-нибудь ляпну, а тебе волноваться нельзя, да и знать, наверно, многого не положено. Так что, ладно, давай! Пошла я!

Она подняла руку на прощанье.

— Пока! — сказала Ева оставшемуся от Альки пустому месту, так быстро она исчезла.

У неё не укладывалось в голове — кто-то хочет убить Дэна. И страх за него ядом проникал под кожу и ноющей болью пульсировал в груди. Зная, что Дэн не рядом, но где-то есть, ходит, говорит, дышит, Ева с трудом могла жить. О том, что его не станет, было невозможно даже думать. Её душили слёзы и бессилие, накрывали одиночество и пустота. Зачем только она влезла в это тело! «Стоп, не обо мне речь!»

Жалость к себе, заткнись!

Глава 2. Отец

Видеть отца обескураженным было странно. Феликс думал, отец знает, что в теле Евы сейчас Эмма, но, оказалось, отец был потрясён этим фактом даже сильнее, чем тем, что Дэна пытались убить. То, что Феликс ранен он воспринял на редкость спокойно. Но присутствие Эммы его просто парализовало.

Феликс отвернулся. Наверно, действие лекарств ослабевало, ему было больно, и он начинал раздражаться. Ему не было обидно, что отец поставил его на последнее место после Эммы и Дэна, но видеть трясущиеся губы отца было противно. Первый раз он видел его таким слабым, таким беспомощным, таким старым.

К несчастью, отвернулся он в сторону Клары. И презрение к отцу на её лице резануло ещё больнее. И ещё больше его разозлило. Клара тоже была сегодня сама не своя. В отличие от отца, ранение Феликса она восприняла очень близко к сердцу. Она чуть не заплакала, как тогда в детстве, когда он напоролся на этот злополучный штырь. Тогда она объяснила свою чувствительность тем, что боялась за его карьеру модели, но сегодня это уже было не актуально, но она всё равно переживала, чем очень удивила Феликса. На несколько секунд он даже поверил, что она и правда его любила, но наваждение быстро прошло. Сейчас глядя на её презрительно сморщенный нос, он снова видел свою беспощадную мачеху.