Электророман Андрея Платонова. Опыт реконструкции - [5]
Борьбу технических (и естественно-научных) элит за примат в области культуры Макс Айт сформулировал еще в 1904 году в докладе «Поэзия и техника» на главном собрании объединения немецких инженеров (VDI).
Позднее, особенно с тех пор, как научились закреплять на письме слово, мимолетный звук, наступило своеобразное изменение в отношении между словом и инструментом. Язык, именно потому, что на нем можно говорить, сумел раздобыть себе выдающееся, можно даже сказать, неподобающее значение. Немой инструмент в восприятии человечества все больше оттеснялся на задний план. <…> Сегодня мы живем посреди острой борьбы, целью которой является если не переформирование отношения между ними, то хотя бы возврат этого восприятия на правильные основания[22].
Воинственный тон Айта, которым он хотел придать коллегам коллективную волю к формированию социальной идентичности и культурного самосознания, именем «духа инструмента» призывая их к войне против языка, самозваного «инструмента духа», выдает глубокую неприязнь технической интеллигенции к литературным культурным элитам. Ведь если узурпация инструмента словом окончательно была закреплена лишь медиальной революцией письменности, то движение по реабилитации инструмента привело бы к преодолению письма и новому учреждению устности, той передаваемой электричеством и техникой медиальной революции, которую Уолтер Онг обозначил термином «вторичная устность».
Как и первичная устность, вторичная развивалась из сильной групповой ориентации, поскольку концентрация на произносимом слове формирует слушателей в группу, в реальную публику, тогда как чтение написанного или напечатанного текста замыкает индивидуума на себя самого. <…> До развития письма устные практики были ориентированы на группу прежде всего потому, что для субъектов речи не открывалось ощутимой альтернативы. В наше время вторичной устности мы естественным образом ориентированы на группу. Индивидуум замечает, что он или она как индивидуум должен обладать социальным чувством[23].
Развитие социального чувства лейтмотивом пронизывает Электророман Андрея Платонова и с конца 1920‐х годов становится его центральной темой. Поразительно при этом, что герой Электроромана, проходя развитие от изобретателя-любителя к инженеру-электрику, в своей речи синтезирует приемы выражения первичной и вторичной устности. Имитация сказа деревенской обиходной речи и технически-научный профессиональный язык равноправны в прямой и повествовательной речи Электроромана.
В платоноведении уже предпринимались попытки создать объемную атрибуцию для неповторимого литературного языка этого автора. Через обозначения – «язык технократической утопии»[24] или «углоссия»[25] – обычно подчеркивается, что стиль языка, присущий вымышленным мирам Платонова, выделяет абстрактные логические конструкции, которые интегрируются в повседневный язык персонажей. В Электроромане наличествует специфическое выражение этого гибридного абстрактно-конкретного языка, которое можно обозначить как «электросказ». Электросказ представляет собой, по исходному тезису, причудливую смесь формалистически инспирированных сказовых экспериментов, медиальной семантики вторичной устности и традиций литературного повествования. Электросказ способен интегрировать в нарративную схему гетерогенные и конкурирующие семантические модусы развития сюжета и построения действия – такие, как архаичная мифопоэтика, традиционная любовная поэтика и инновативная научная и технопоэтика. Электросказ способен примирить в Электроромане слово и инструмент.
Сведем тезисную структуру воедино: с 1921 по 1931 год Андреем Платоновым был создан Электророман, состоящий из разрозненных текстов малой прозы, публицистики и технического творчества, взаимосвязанных метафорической автореференциальной системой, и предвосхитивший в каком-то смысле форму постмодернистского романа. Основной прием Электроромана – электросказ обеспечивает единство языковой картины романного мира и функциональность его экспериментальной повествовательной структуры. Тем самым отдельные этапы создания Электроромана могут рассматриваться как внутренний двигатель эволюции литературного стиля Платонова.
В Электроромане отражается не только присущий литературе начала ХХ века общий дискурс электротехники, но и дискурс первого десятилетия ГОЭЛРО, являющийся в свою очередь центральным элементом раннесоветской культуры. Реконструкция Электроромана позволяет тем самым реконструировать интеллектуальную и социальную историю электрификации России. В то время как история электрификации западных стран всесторонне разработана в ряде специальных исследований[26], беспрецедентный пример плановой электрификации ГОЭЛРО освещен еще очень и очень скудно. Реконструкция Электроромана Андрея Платонова может стать первым шагом на пути освоения опыта электрификации России социальной историей – именно для этого Электророман и был задуман.
ЭЛЕКТРИФИКАЦИЯ – ПЕРВЫЙ ПРОЛЕТАРСКИЙ РОМАН
В основной части данной работы исследуется структура Электроромана. План реконструкции предполагает строго хронологический подход. Такой метод работы должен, во-первых, показать мощное влияние собственных ранних работ на эволюцию литературного стиля Андрея Платонова, тем более что до сих пор нет системного исследования раннего творчества этого автора. Во-вторых, следует исходить из того, что генезису Электроромана свойственно стадиальное развитие.
Эмма Смит, профессор Оксфордского университета, представляет Шекспира как провокационного и по-прежнему современного драматурга и объясняет, что делает его произведения актуальными по сей день. Каждая глава в книге посвящена отдельной пьесе и рассматривает ее в особом ключе. Самая почитаемая фигура английской классики предстает в новом, удивительно вдохновляющем свете. На русском языке публикуется впервые.
Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.
Настоящая книга является первой попыткой создания всеобъемлющей истории русской литературной критики и теории начиная с 1917 года вплоть до постсоветского периода. Ее авторы — коллектив ведущих отечественных и зарубежных историков русской литературы. В книге впервые рассматриваются все основные теории и направления в советской, эмигрантской и постсоветской критике в их взаимосвязях. Рассматривая динамику литературной критики и теории в трех основных сферах — политической, интеллектуальной и институциональной — авторы сосредоточивают внимание на развитии и структуре русской литературной критики, ее изменяющихся функциях и дискурсе.
Книга известного литературоведа посвящена исследованию самоубийства не только как жизненного и исторического явления, но и как факта культуры. В работе анализируются медицинские и исторические источники, газетные хроники и журнальные дискуссии, предсмертные записки самоубийц и художественная литература (романы Достоевского и его «Дневник писателя»). Хронологические рамки — Россия 19-го и начала 20-го века.
В книге рассматриваются индивидуальные поэтические системы второй половины XX — начала XXI века: анализируются наиболее характерные особенности языка Л. Лосева, Г. Сапгира, В. Сосноры, В. Кривулина, Д. А. Пригова, Т. Кибирова, В. Строчкова, А. Левина, Д. Авалиани. Особое внимание обращено на то, как авторы художественными средствами исследуют свойства и возможности языка в его противоречиях и динамике.Книга адресована лингвистам, литературоведам и всем, кто интересуется современной поэзией.
Если рассматривать науку как поле свободной конкуренции идей, то закономерно писать ее историю как историю «победителей» – ученых, совершивших большие открытия и добившихся всеобщего признания. Однако в реальности работа ученого зависит не только от таланта и трудолюбия, но и от места в научной иерархии, а также от внешних обстоятельств, в частности от политики государства. Особенно важно учитывать это при исследовании гуманитарной науки в СССР, благосклонной лишь к тем, кто безоговорочно разделял догмы марксистско-ленинской идеологии и не отклонялся от линии партии.