Урчание в их желудках невозможно было игнорировать дальше.
– Ты поешь вяленой говядины или арахиса?
– Лучше орешки.
Он передал ей воду.
– Три глотка, не больше. Нам нужно экономить.
– Можно включить телефон и узнать время? Как думаешь, здесь ловится сигнал? Мы же неглубоко.
– Ладно, я посмотрю, который час. А сигнал сюда точно не проходит, нечего зря тратить батарейку.
– Ты хорошо умеешь вселить надежду и утешить.
Патрик посмотрел время.
– Четверть восьмого.
– Значит уже стемнело.
– Ну нам-то все равно.
– Да, – вздохнула Либби. – Какие у тебя планы на выходные?
– Я улетаю в Нью-Йорк в пятницу утром провести презентацию для группы, прибывающей к нам в апреле. «Пибоди Рашфорд» – всемирно известная аудиторская компания.
– Можно я поеду с тобой?
Патрик удивился вопросу. Может быть, Либби пытается убедить себя в том, что выберется отсюда к пятнице.
– Не уверен, что тебе нужно ехать.
– Может, и так. Но у меня есть личные планы.
Мозг Патрика усиленно заработал, придумывая сценарий их романтического свидания, заканчивающегося постелью.
– Какие планы?
– Я не была в доме, где провела детство и юность, с того дня, когда мы с мамой уехали. Конечно, я не смогу войти в квартиру, она занята другими жильцами. Но думаю, что даже если постою на улице перед домом, это послужит мне утешением.
– Тогда, конечно, мы полетим вместе, – сказал Патрик. – Жаль, что не смогу доставить тебя в Нью-Йорк на своей новой игрушке. Я недавно приобрел подержанную «Сессну», но самолет пока на капитальном ремонте. Придется нам лететь регулярным рейсом.
– Ну и кто же теперь рассуждает как маленький богатый мальчик?
– Счет один-один. Но сказать по правде, Кавана владеют самолетом на правах совместной собственности с другими владельцами.
– Ну это совсем другое дело.
Они помолчали. Подтрунивание друг над другом немного отвлекло их от грустных мыслей.
Либби встала, нечаянно ткнув Патрика локтем в ребра.
– Мне нужно размяться.
– Не уходи далеко.
– Очень смешно, Кавана.
Ему бы тоже не мешало размяться. Но как только Патрик пошевелился, ногу пронзила острая боль.
Либби присела на корточки рядом с ним.
– Дай мне фонарь.
– Зачем? Нужно беречь батарейки.
– Я хочу осмотреть твою ногу. Не спорь со мной.
Она была забавной, когда выражала недовольство.
Патрик молча передал ей фонарик.
– Как она выглядит?
– Плохо.
– Плохо в смысле нужен антибиотик или настолько плохо, что пора ампутировать?
Либби направила фонарь прямо ему в лицо, ослепив его на секунду.
– Это совсем не смешно. Если мы здесь застрянем надолго, у тебя будет серьезная проблема.
Патрик прикрыл глаза рукой.
– Я предпочитаю смех слезам.
– Спорим, ты никогда в жизни не плакал. Альфа-самцы не знают, что такое слезы.
– Я плакал, когда пропал мой отец.
– Ох, Патрик. – Сердце Либби заныло. Она могла бы голову дать на отсечение, что это признание вырвалось у Патрика непроизвольно.
– Я помню, что мы говорили об этом во время интервью. Извини, что сыплю соль на рану… Он действительно просто ушел?
– Я был совсем маленьким, но слышал эту историю сотни раз. У отца была навязчивая идея отыскать серебряную шахту, благодаря которой семья Кавана разбогатела несколько поколений назад. Он уходил на поиски, которые длились неделями… Наконец, настал тот роковой выходной, когда отец ушел, и больше его никто не видел.
– А были предположения, что произошло?
– Сначала версий было много. Полиция считала, что отец попросту бросил нас и начал новую жизнь на стороне. Но его паспорт лежал в сейфе, и вещи были на месте. Он не мог покинуть страну. Все автомобили были в гараже. В конце концов, полиция решила, что его убили где-то в горах.
– Ты имеешь в виду диких зверей?
– Возможно, или он упал с высоты.
– Но тело не было найдено.
– Точно. Он мог спуститься в шахту в поисках серебряной жилы, а в шахте случился обвал.
– Ой-ой-ой.
Руки Патрика крепче обняли ее.
– Это, пожалуй, не лучшая тема для разговора сейчас.
– Да, в этом есть что-то зловещее.
– Запомни, Либби, наша шахта не обвалилась, в нее только заблокирован вход.
– Существенная разница, но не очень утешительная.
– У тебя есть я, а это кое-что значит.
Да, это многое значило. Присутствие Патрика успокаивало и сдерживало приступы паники. Но их вынужденная близость создавала другую проблему.
У нее пересохло во рту и защекотало внизу живота.
– Патрик? – Ясное дело, что клеткам мозга не хватает кислорода, и рассудок Либби слегка помутился, потому что у нее вдруг вырвалось:
– Поцелуй меня.
Она почувствовала, как тело Патрика мгновенно напряглось.
– Не обращай внимания, – быстро сказала она. – Это все моя клаустрофобия.
– Мы не умрем. Я тебе обещаю. – Его голос прозвучал странно, будто он чем-то подавился.
– Должна ли я понимать, что только неизбежность смерти может заставить тебя поцеловать меня?
– Это нечестная игра, Либби.
Либби повернулась к нему и взяла его лицо в свои руки.
– Поцелуй меня, Патрик, – прошептала она. – Я знаю, что пользуюсь ситуацией, но прошу тебя… Я много думала о том, какая женщина тебе нужна. Я знаю, что не такая, как я. Но ты ведь можешь нарушить правила, а?
– Либби, дорогая, я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко, когда мы выберемся отсюда.
