– Следующий Эйдан?
– Да. Он и его жена Эмма живут то в Нью-Йорке, то в Силвер-Глен. Затем Гейвин. У него фирма по информационной безопасности здесь, в Силвер-Глен. Его жену зовут Кэссиди, и у них маленькие дочки-близняшки.
– Что скажешь про Конора? Он по-прежнему знаменитый в семье лыжник?
– А как же! Недавно он женился на бывшей однокласснице по имени Элли.
– Остались ты и Джеймс, я правильно помню его имя?
– Да, мой младший братишка. Он на десять сантиметров выше и на четырнадцать килограммов тяжелее. Мы зовем его добрый великан.
– Ты любишь его. Я слышу это по голосу.
– Ну когда ты второй с конца в череде из семерых, нужно дружить с самым младшим. Тут либо дружба с младшим, либо террор со стороны старших.
– Твоя мама считает своей заслугой, что пятеро сыновей уже женаты. Полагаю, теперь очередь за тобой и Джеймсом.
– Не дождетесь.
Такой прямой и резкий ответ удивил Либби.
– Даже так?
– Позволь мне перефразировать. Не буду говорить за брата, но я не хочу надевать хомут на шею. Ты меня спрашивала, чего я боюсь, и мне не удалось тебе ответить. Так вот, по правде говоря, это женитьбы. Я уже был женат, и ничего не получилось. Я решил остаться холостяком на всю жизнь.
Либби повернулась к нему, но в темноте не увидела его лица.
– Вы развелись?
– Хуже.
– Она умерла? – охнула Либби, ужаснувшись, что затронула такую болезненную для Патрика тему.
Патрик вздохнул и снова притянул к себе Либби.
– Нет, брак был аннулирован.
Хорошо, что Патрик согласился рассказать о своем прошлом. Звук его голоса позволял Либби сконцентрироваться и не поддаваться панике. Вокруг царила кромешная тьма. Они будут здесь засыпать, просыпаться и медленно умирать от голода и жажды.
Паника расправляла крылья в груди у Либби.
Патрик не любил вспоминать об ошибках юности, но им с Либби нужно было о чем-то говорить, чтобы сохранять спокойствие. Таблетки сделали свое дело – боль в ноге утихла, осталась только сильная слабость.
Либби выросла в семье, принадлежавшей к высшему свету. При других обстоятельствах ее воспитание ни за что не позволило бы ей задавать Патрику такие личные вопросы.
Однако здесь, в шахте, им было гораздо важнее поддерживать связь друг с другом, чем соблюдать светские условности.
Первоначальное мнение Патрика о Либби менялось, чем больше он ее узнавал. Вне всякого сомнения, в прошлой жизни она была богатой наследницей с Мэдисон-авеню. Но Либби Паркхерст – личность, и утраченное богатство для нее не главное в жизни.
Патрик испытывал к ней смешанные чувства. С одной стороны, он хотел защитить Либби физически и морально. С другой стороны, и ему чертовски неприятно было осознавать это, она привлекала его как женщина. Даже сейчас в этой промозглой темной шахте, несмотря на боль в ноге, его тело реагировало на Либби, которую он держал в объятиях.
Патрик понял, что Либби по-прежнему ждет ответа на свой вопрос.
– Моя подружка забеременела, – начал Патрик, – как мы ни предохранялись, но, как говорят, случилось то, что случилось.
– От случайностей никто не застрахован.
– Это уж точно. Мои братья и я воспитаны так, что честь для нас не пустое слово. Ее родители настаивали, чтобы мы поженились. Я согласился.
– А почему брак аннулировали?
– Ребенок родился темнокожим… афроамериканец. Обман открылся. Тут и тест на отцовство не понадобился. Малыш служил живым доказательством, что она просто использовала меня.
– Патрик, как же ты, должно быть, страдал.
Он поморщился, воспоминания о том ужасном дне еще не стерлись из памяти.
– Мы жили как муж и жена. Закончили среднюю школу, сняли небольшой домик. Сначала я злился на нее, понимая, что совсем не готов к роли отца. Однако время шло, я постепенно привык к мысли, что скоро стану отцом. Я уже с нетерпением ждал появления на свет малыша.
– И ты его потерял.
– Да. Я вышел из больницы и вычеркнул этот эпизод из жизни. Я вернулся в дом родителей. Я спал в своей старой кровати. Но все вокруг было другим. Мы не можем переписать историю или не совершить уже сделанную ошибку.
Патрику хотелось узнать мнение Либби, но он продолжал свою исповедь. В семье Кавана никогда не поднимали эту тему – что было, то прошло.
– Я не бросил малыша, – продолжал он, вспоминая крохотное личико младенца. – Появился его настоящий отец. Как только решение об аннуляции нашего брака вступило в силу, он женился на матери своего сына.
– Тебе, наверное, было очень больно.
Это правда. Патрик тогда был буквально раздавлен, но никогда и никому в этом не признавался.
– Взросление – тяжелый период для любого, – пробормотал он.
– Ты отличный парень, Патрик Кавана.
Он погладил ее по волосам.
– Извини, что все так получилось.
Либби громко вздохнула.
– Будет о чем рассказать нашим детям. – Она замерла, осознав, что она только что сказала.
– Не волнуйся, Либби. Я хороший дядя, меня это вполне устраивает.
– Ты говорил с Мейв об этом?
– Думаю, она догадывается. Она не терроризирует меня требованием обзавестись семьей, как делает это с другими братьями.
– Это только дело времени. Держи с ней ухо востро.
Вскоре они задремали. Патрик спал беспокойно, просыпаясь, он крепче прижимал к себе Либби. Он поклялся себе, что сделает все возможное, чтобы Либби избежала эмоционального срыва.
