Ларкин Волфф остановился у компьютеризированной видеопанели, нажал кнопку и показал удостоверение. Через несколько секунд зажегся зеленый огонек индикатора и ворота распахнулись. Заехав внутрь, он направился по длинной петляющей дороге из почти белоснежного щебня. Многие его клиенты жили уединенно на больших участках земли, но Ларкин редко видел такие мирные и идиллические поля цвета изумруда, величественные дубы и перелески из плакучих ив, которые росли по берегам извилистой реки.
Хотя ему казалось, что здесь время остановилось, он вдруг насторожился. Ларкин сделал карьеру в области высокотехнологичных средств наблюдения и электронных систем безопасности. Кроме того, он выработал у себя то, что братья, сестра и двоюродные братья в шутку называли «паучье чутье».
Ларкину нравилась их шутка. Он вырос в Волфф-Маунтин, и, несмотря на нелегкое детство, уверенность в собственных силах была у него в крови. Но предстоящая встреча с клиентом его почему-то тревожила.
В конце концов он остановился напротив фасада дома. Подобные особняки, расположенные за пределами Нэшвилла, чаще всего покупали легенды музыки кантри, шишки из индустрии звукозаписи и другие богачи. Двухэтажное здание из красного кирпича в григорианском стиле было изящным, с множеством окон, сверкающих в лучах послеполуденного солнца.
Взяв блокнот и ноутбук, Ларкин вышел из машины, вдыхая ароматы роз и недавно вскопанной земли. Он вырос в современном замке, но увиденное здание впечатлило даже его.
Большую часть времени он работал в городских высотках и корпоративных штаб-квартирах. На этот раз ему предстояло работать в довольно необычной обстановке. Но, возможно, он просто выдумывает проблемы там, где их быть не может. Семьи с большим достатком всегда хотят иметь хорошую систему безопасности.
Позвонив в звонок в форме львиной головы, он принялся спокойно ждать.
Внезапно большая дверь распахнулась, и перед ним появилась девушка. Она была маленького роста и едва достигала плеча Ларкина. Босая, в джинсовом комбинезоне с широкими манжетами на брючинах, подшитыми до середины ляжек, она выглядела лет на восемнадцать. Ее непослушные волосы цвета кукурузных рыльцев беспорядочными кудрями обрамляли узкое лицо. Она настороженно оглядела Ларкина зелено-янтарными глазами и вздернула подбородок.
– Здравствуйте! – сказала она низким и мелодичным голосом.
Ларкин кратко улыбнулся, стараясь не замечать, что под тонкой белой футболкой девушки под нагрудником комбинезона ничего нет.
– Меня зовут Ларкин Волфф, – произнес он. – Мне нужна Уинфред Беллами. Мне назначено.
Уинни вдруг захотелось либо понюхать нашатыря, либо глотнуть виски. Давным-давно на пороге ее дома не появлялся мужественный красавец.
– Я Уинфред, – ответила она, оглядывая его с головы до ног. – Но, пожалуйста, называйте меня Уинни. – Шагнув назад, она подождала, когда он войдет в дом, и провела его в близлежащую гостиную.
Это было ее любимое помещение в доме. Она обставила его просто, но уютно. Рояль, на котором она играла, когда вокруг никого не было, стоял в углу. Стены украшали репродукции орнитолога Одюбона. Бледно-зеленый шелковый персидский ковер, огромный по ширине и длине, приятно обволакивал пальцы ног длинным ворсом.
Свернувшись в кресле, она жестом пригласила гостя присаживаться на диван:
– Спасибо, что приехали так быстро, мистер Волфф.
Он пожал плечами:
– Вы указали, что у вас срочное дело.
– Да. – От страха и тревоги у нее засосало под ложечкой. Нужно успокоиться. Она не жертва и умеет контролировать ситуацию. – Я полагаю, вы прочли статью, которую я приложила?
Ларкин кивнул, поморщившись:
– Прочел.
Уинни Беллами ужасно не нравилось быть в центре внимания. Богатство сыграло с ней злую шутку. Когда журнал «Ариста» назвал ее одной из двадцати богатейших женщин Америки, Уинни потеряла то, что ценится выше всего, – конфиденциальность и анонимность.
Она положила руки на подлокотники кресла, притворяясь самонадеянной:
– С чего начнем?
Ларкин Волфф точно не знал, чего от него хочет Уинни. Поэтому он решил немного прощупать почву. Откинувшись на спинку дивана, он забарабанил пальцами по коленям.
– Расскажите мне о себе и своей семье, – сказал он. – Как вы попали в список богатейших женщин?
Обычно Ларкин выуживал всю нужную ему информацию из Интернета, но сейчас ему хотелось увидеть все эмоциональные нюансы, которые отражались на открытом лице Уинни. Ее поза и грациозные движения говорили о благородстве. Она держалась царственно, словно годы ее становления прошли в элитных швейцарских школах. Возможно, так и было.
