Экстрасенс разбушевался - [81]

– Ты у меня мудрая женщина, Викуся.

– Только разглядел? – засмеялась она. – Еще не то увидишь. Ладно, Миша, завершаем разговор. Не забудь навестить родителей, отвезти им фотографии.

– Непременно! – заверил я. – Поцелуй за меня дона Педро.

– Прямо счас и сделаю. Он проснулся и кряхтит. Есть хочет. Прожорливый такой! Целую.

В наушнике запиликали короткие гудки. Я положил трубку на аппарат, но тут же снял снова. Звонят.

– Алло?

– Михаил Иванович? Уже дома?

Я узнал голос Хилькевича.

– Только что вошел, Николай Сергеевич.

– Жаль мне поздно сообщили, – сказал он. – Хотел встретить в аэропорту. Никуда не собираетесь?

– Разве только в магазин. Холодильник пуст, а есть хочется.

– Не ходите никуда! – поспешил он. – В магазинах ничего не купите. Привезем. Будем через полчаса.

Он положил трубку. Я встал и отправился в ванную. Нужно принять душ и сменить одежду. Стащить с себя пропотевшую джинсу. Я дома, наконец.

Глава 16

«Ауди» бодро глотала километры. В 21 веке между Минском и Могилевом построят магистраль с разрешенной скоростью 120 км/час. Но пока – обычная двухрядка со стандартными 90. Кое-где в заплатках, но без ям и выбоин. Смотрят за дорогой. Ну, а мне гнать не нужно. До Прилеповки, где живет тетя Оля, чуть более сотни километров.

Вчерашний вечер прошел бурно. Для начала приехали Хилькевич с бухгалтером Тамарой и ее дочкой. Маша похвалилась поступлением в театрально-художественный институт. Будет режиссером – все, как я советовал. Не успели организовать стол, как прибыли тесть и теща и тоже не с пустыми руками. Сестра Вики не приехала – отдыхает в Крыму. Из намеков тещи понял: не одна, и в ближайшем времени нужно ждать свадьбы. Едва сели, подняли рюмки – звонок в дверь. Открываю: Терещенко и Воронов с пакетами в руках. В них коньяк, сыр, копченая колбаса. Кто уведомил о моем приезде – без понятия…

Так что пили, ели, делились впечатлениями. С интересом выслушали мой рассказ о жизни в Аргентине, посмотрели фотографии. Женщины посюсюкали над снимком дона Педро, поспорили, на кого похож. Поведали местные новости. Руководство БССР поддержало ГКЧП, ну, и огребло. С провалом путча ушел в отставку председатель Верховного Совета Дементей. На внеочередной сессии парламента принят закон о государственном суверенитете Белоруссии – все, как в прошлой жизни. Депутаты выбирают нового председателя. Целый день спорили, в результате перенесли окончательное голосование. По словам Терещенко, наибольшие шансы… у Лукашенко.

– Он же молодой совсем! – охренел я от такой новости.

– Зато показал себя, – объяснил Терещенко. – Накануне путча выступил с докладом по результатам деятельности возглавляемой им комиссии. Поработала она хорошо. Уж, казалось, чего не знаем о войне? Но они подняли архивы, а там… Многочисленные нерасследованные случаи геноцида населения республики, неточный подсчет жертв. Оказалось, что в войну погиб не каждый четвертый житель Белоруссии, как считалось, а каждый третий. В СССР это почему-то замалчивалось. Еще рассказал, как и кто из местных в войну работал на фашистов. Назвал фамилии, имена. Среди них были те, кого наши свядомые из БНФ поднимали на щит. Дескать, ничего плохого не делали, заботились о национальном возрождении, стишки на мове писали. Лукашенко просто зачитал, кто из этих упырей и сколько получил имущества расстрелянных евреев. Мебель, утварь, перины и подушки… Гниды! – Терещенко потемнел лицом. – Тут уж всех проняло. В заключение сказал, что прокуратуре республики необходимо возбудить уголовное дело по фактам геноцида в Белоруссии[86], потребовать от иностранных государств выдать виновных в нем лиц, поскольку эти преступления не имеют срока давности, а Германии предъявить счет за нанесенный ею республике ущерб. СССР в пятидесятые отказался от репараций, но Белоруссия этого не делала. Не знаю, кто ему это подсказал, но депутатам понравилось.

Еще бы!

– Шушкевич в председатели не пробьется? – на всякий случай уточнил я.

– Нет, – покрутил головой Терещенко. – Он себя дружбой с БНФ скомпрометировал. Лукашенко выберут. Компромиссная фигура, хотя временная.

Ну, это вы сильно заблуждаетесь. Александр Григорьевич свой шанс не упустит. От новостей политических перешли к хозяйственным. Кооператив, естественно, деятельности не вел, но денег на его счету пока хватало. Хилькевич ушел из КГБ и разработал план деятельности службы безопасности. Я обещал его рассмотреть. Посидели душевно. Первыми ушли тесть с тещей, следом – Тамара с Машей. Остальных я попросил задержаться.

– Есть тема, – сказал, когда остались вчетвером. – Мне с кубинскими учеными удалось создать лекарство от рака. В Гаване уже развернули производство. Предлагаю сделать это и в Минске.

– Насколько эффективно лекарство? – подобрался Воронов.

– Дети и подростки исцеляются все. Данных насчет взрослых нет – им его пока не дают. Полагаю, будет то же, только излечение займет больше времени. Принцип одинаков: активированный настой заставляет клетки опухоли перерождаться в здоровые. Точно так работал и я.

– Это же прорыв! – воскликнул Воронов. – Новое направление в медицине!

– Разумеется, – не стал скромничать я. – Только у кубинцев есть условия – технология хранится в секрете, лекарство никому не продавать, а использовать на месте под надзором, дабы исключить факты хищения.