Экспедиция в любовь - [15]

— Бог в помощь! — окликнула Маша начальника.

— А, Машенька! Вот посмотри-ка, какая интересная штуковина получается.

Он протянул ей «штуковину», и Маша увидела, что Рузаев создал новый шедевр — вдоль небольшого поленца изящно вытянул стебель и узкую головку деревянный тюльпан. Рузаев сумел разглядеть его в обычной веточке с утолщением, растущей из более солидного ствола.

— Ой, Евгений Иванович, я каждый раз удивляюсь, как вы умеете вот это разглядеть! — искренне восхитилась она.

— Да, сделать — это не так уж и сложно, если руки из правильного места растут. Увидеть — вот в чем хитрость, это ты права, — польщенно подтвердил начальник.

Маша еще немного полюбовалась деревянным цветком и, вспомнив, зачем пришла, спросила:

— Евгений Иванович, когда маршруты начинать будем?

— Да пора уже, погода вроде установилась. Я, Машенька, так полагаю: нужно с дальнего листа начинать, пока снова дожди не зарядили. Поставим выездной лагерь на пару недель, а потом ближние листы можно будет и отсюда отработать.

— Да, я тоже так думала.

— Вот и давай прикинем, где выездной лагерь поставить, и кое-какие маршруты наметим.

Они отправились в камеральную палатку и, расстелив на столе карту, принялись намечать планы предстоящей работы.

Через день обе экспедиционные машины уже катили в южном направлении — сначала по трассе, потом по грейдеру, а потом по проселочным дорогам, отчаянно пыля. Место, намеченное для выездного, временного, лагеря, было почти единственным зеленым уголком возле небольшого озерца со впадающим в него ручьем. Тот лист карты, на котором предстояло работать в ближайшие две недели, почти полностью находился в степной зоне, и даже небольшая рощица была там редкостью. Снова нависла жара, и работа предстояла тяжелая — самая тяжелая в этом полевом сезоне.

Рузаев ехал в идущем первым «уазике», Маша смотрела вокруг с высоты кабины грузового «ГАЗ-66». Передняя машина притормозила, мягко съехала по пологому спуску к озеру и замерла. Этот поросший невысокой травой бережок и был выбранным заранее местом для лагеря.

Из обеих машин посыпались студенты и геологи, разминая затекшие за долгую дорогу ноги и обмениваясь впечатлениями по поводу пригодности этого места для лагеря. Сошлись на том, что «бывает и лучше, но и здесь сойдет».

— Ну-ка, орлы, быстренько на разгрузку! Часа через три темнеть начнет, а вам еще палатки ставить и вообще обустраиваться! — хриплым от дорожной пыли голосом скомандовал Рузаев.

Сам он должен был сегодня же вернуться на «уазике» в базовый лагерь, где оставались Леночка и Дима. А сейчас пожилой геолог принялся деятельно руководить созданием временного пристанища для своих «ребятишек», как он называл всех без исключения — и опытных геологов, и желторотых студентов.

Через час его «уазик» поднялся по склону и исчез из виду, а работа продолжалась уже под руководством Маши и Павла. Первым делом занялись кухней, чтобы повариха могла начать готовить ужин. Такая поспешность отнюдь не была лишней, ибо Дядя Ваня была изрядной копушей. К тому же готовить ей теперь нужно было не на привычной всем газовой плите с баллонами, а на двух паяльных лампах, которые использовались вместо горелок.

Для этого Паша, обладавший умелыми руками и большим опытом в устройстве таких импровизированных очагов, аккуратно вырыл в земле две небольшие ямки, куда и нужно было ставить лампы, а от них пошли две мелкие канавки, на каждой из которых было по два расширения — для чайника, кастрюль и сковородок. Таким образом, в распоряжении поварихи оказалась своеобразная плита на четыре конфорки. Покончив с рытьем, Паша раскочегарил одну из паяльных ламп, осторожно установил ее в ямке, отрегулировал пламя и принялся обучать Антонину Петровну тонкостям обращения с такой «плитой».

Тем временем остальной народ занимался установкой палаток. Конечно, ради двух недель никто не собирался ставить их на щиты, да и электродвижок тащить сюда не было смысла. Обеспечивать каждого отдельной палаткой тоже было бы глупо. В результате маленький лагерь вырос на пустом месте как по волшебству, и Дима-маленький уже с шумом плескался в озерце, приглашая остальных последовать его примеру. Изрядно пропылившись за дорогу, все быстренько переоделись, и вскоре тихая до приезда геологов вода уже кипела брызгами.

Озерцо было мелким и совсем маленьким, так что долго сидеть в воде Маша, любившая поплавать, не стала. Выбравшись на берег и усевшись на травке, она потянулась было за полотенцем, но передумала и не стала вытираться — уж очень приятно было ощущать свое тело чистым, прохладным и влажным, а не пропыленным и сухим, как кожа ящерицы. Вскоре к ней присоединилась и Татьяна. Закинув руки за голову и потянувшись, она произнесла:

— Красотища! Ты посмотри, как тут здорово.

Действительно, после того как купальщики вылезли из озера, оно снова успокоилось, и вода застыла ровным зеркалом, отражающим начавшее темнеть небо и склонившиеся над ней старые ивы.

— Да, красиво, только как-то странно… — задумчиво проговорила Маша. — Ты знаешь, как-то все это так красиво, как будто ненастоящее. Представь, Танька, что это все — просто декорация, а на самом деле тут какое-нибудь тусклое серое болото… Или просто бетонные конструкции…