Экскурсия - [16]

Туристическая тропа обвивала Ородруин по спирали. Все время приходилось идти вверх, без перепадов и ровных мест. Кое-где встречались выработки, в которых добывали гранит и гнейс для постройки отеля. Последующие разработки запретила Минас-Тиритская геологическая комиссия, потому что работяги докопались местами до лавы. У входов в выработки стояли знаки «Осторожно, Балрог!», желтые треугольники с красной лохматой рожей. Эльф при виде первого из них усмехнулся.

— Ишь, выдумали, — сказал он. — Уж это зло точно перевелось в Средиземье, благодарение Митрандиру. Правда, он до самого ухода не мог про них слышать.

Мы плелись и плелись, уже дважды обойдя вулкан. Эльфийская музыка почти стихла, и без нее уже было пусто на душе. Мне порядком опостылела эта каменно-пыльная страна, где ни росточка, ни лужицы не было даже после вчерашнего ливня.

Хочется синего неба

И зеленого леса,

Хочется белого снега,

Яркого желтого лета…[9]

В поле зрения появлялся то отель, то горы, то каменная пустыня, то снова горы, то проход в Удун. Пахло сероводородом, парило, солнце припекало черные камни и нас заодно. Я упрел, как лошадь. Келеборн шел легко, но его лицо стало принимать какой-то подозрительно розовый оттенок.

— Да вы так сгорите! — необдуманно брякнул я.

Эльф споткнулся, резко остановился и настроился на оборону. Я сообразил, что наши простейшие понятия могут быть неизвестны существу другой культуры.

— Я не о балрогах говорю, — пустился я в объяснения. — Просто вы, наверно, давно не ходили днем по открытому месту, и солнце обожгло вам лицо. Это называется «сгореть». На пляже еще так бывает.

Келеборн заметно успокоился, но потом как-то загрустил. Он то мерил взглядом расстояние до входа в Саммат Наур, где, по преданию, было изготовлено, а потом и уничтожено Кольцо Власти, то поглядывал на меня с недоумением, то начинал петь вслух:

Вода моя! Где тайники твои,

Где ледники, где глубина подвала?

Струи ручья всю ночь, как соловьи,

Рокочут в темной чаще краснотала.

Ах, утоли меня, вода ручья,

Кинь в губы мне семь звезд, семь терпких ягод,

Кинь, в краснотале черном рокоча,

Семь звезд, что предо мной созвездьем лягут…[10]

И снова замолкал. Наконец мы добрались до прохода, обращенного к Барад Дуру, и сунулись в гору. Под ногами что-то вздрагивало, со стен сыпались мелкие камешки. Как бы не попасть в извержение, подумал я. Но тут к вибрациям добавился шум явно инструментального происхождения: барабаны, духовые, гитары и визг солиста «Са-Са-Саурон…» Мы переглянулись и одновременно пожали плечами. Тут кто-то метнулся нам навстречу — оказалось, экскурсовод.

— Добро пожаловать на дискотеку «В сердце вулкана»! — завопил он. — Светомузыка, натуральная подсветка из жерла и вид на руины — все оптом!

Келеборн посмотрел на него так, что я уж решил, что сейчас эльф как минимум плюнет «дунаданцу» на ноги. Однако он только развернулся, как по команде, и быстрым шагом направился к выходу. Я не собирался плясать на дискотеке, но заглянуть в Огненную Бездну хотелось. Ладно, никуда Келеборн не денется. Я к нему тоже не пристегнут.

Экскурсовод провел меня в глубину. Там коридор расширялся в зал, где уже прыгали айзенгардцы и харадримец. Гномы чинно подпирали стену и незаметно совали кусочки камня в карманы. Я подошел к барьеру и глянул вниз. Стало горячо и вонюче. Ничего разглядеть не удалось, потому что глаза сами жмурились. Я отступил и зацепился за что-то на полу, отчего и шлепнулся. Танцующие заржали. Я увидел, что в пол вделана мемориальная доска:

«На этом самом месте был откушен Голлумом Смеаголом палец с Кольцом Власти у Фродо Бэггинса в 01 г. н.э.»

Мне показалось, что я сыт Мордором навсегда и по самые уши. Встал — и пулей вылетел вслед за Келеборном.

Однако тот куда-то исчез. Я покрутился на месте, попрыгал, посвистел — все без толку. Моторная тачка стояла чуть дальше к вершине, около нее на камне сидел водила — видимо, из восточных Людей. Он одновременно курил сигарету, жевал резинку и сплевывал себе под ноги. Я подошел.

— Извините, тут не проходил высокий такой старик? В сером одет…

— Нэт, никакой старик-марик нэ видал, — доложил водила.

Я задумался. В коридоре спрятаться было негде, а все вокруг просматривалось как на ладони. Орки его взяли, что ли? Я начал беспокоиться. Может, он смотался в отель? Так его бы видел водила. Ну даже если не видел, все равно за это время Келеборн обошел бы виток тропы и появился внизу. Если только он застрял по ту сторону? А вдруг ему все-таки стало плохо? Ах я сволочь, ах я идиот любопытный… Я ругал себя на бегу, мчась под горку на ту сторону Ородруина. Вот уже не видно развалин, скрылся за поворотом Удун… Никого. А может, я проглядел-таки его в проходе, когда выбегал? И я рванул обратно вверх, ловя воздух пересохшим ртом и истекая потом. С болью в боку и ушибленным пальцем ноги добрался до входа в жерло, поорал внутрь — ответил залп дискотеки. Тогда я встал на четвереньки и стал шарить вдоль стен: а вдруг он невидим? Не нашел. Вылез наружу и из последних сил хрипло заорал:

— Элберет!!!

И тут из-за камешка, за которым и крыса не укрылась бы, поднялся вполне живой Келеборн. Лицо, шея и руки у него светились малиновым, не хуже лавы. Я и сам чувствовал, что загар становится лишним, но такого даже представить не мог. Я сел на землю и ошалело уставился на эльфа. Тот встревоженно оглядел меня. Видимо, я тоже был хорош.