Экономика без догм: Как США создают новый экономический порядок - [41]

Отмеченные процессы вызывают и еще одно важное изменение — механизмов оценки экономического роста и развития. На протяжении последних 80 лет самым используемым показателем таковых является валовой внутренний продукт (Gross domestic product)601, введенный в середине 1930-х гг. С. Кузнецом602. Со временем статистические ведомства различных стран ретроспективно рассчитали в этих категориях показатели экономического развития за предшествующие периоды, а некоторые исследователи индикативно определили их даже для всей новой эры от Рождества Христова603. Между тем сегодня становится очевидно, что этот показатель обладает рядом явных недостатков. Во-первых, все более проблематичным является определение той добавленной стоимости, которую в конечном счете и воплощает в себе валовой внутренний продукт: по мере того как денежная оценка деятельности людей с уникальными компетенциями становится все менее предсказуемой, исчисление показателя ВВП становится все сложнее. Во-вторых, ввиду нарастающей роли производства и реализации копий товара, воспроизводственные издержки на создание которых близятся к нулю, становится неясно, что следует относить к валовому внутреннему продукту: добавленную стоимость определенного календарного года, когда произведена копия, или же следует учитывать издержки и добавленную стоимость в ходе производства оригинала (учитывая, что ВВП измеряется ежегодно, вопрос выглядит не праздным). В-третьих, нарастает противоречие между показателями ВВП и совокупной полезности, что прекрасно заметно на примере массовых материалоемких производств: чем меньше, например, масса автомобиля и чем меньше он использует топлива на единицу пробега, тем меньшей оказывается добавленная стоимость и вполне может оказаться, что десяток микролитражек обеспечат намного меньший прирост ВВП, чем три или четыре огромных внедорожника, хотя их полезность будет, несомненно, более высокой. В-четвертых, и мы снова приходим к уже поднимавшимся вопросам, совершенно неясно, как отражать в такой системе координат производство товаров, реализуемых на безвозмездной основе; наконец, стоит ли считать, что банковский бизнес, в котором практикуется отрицательная процентная ставка, сокращает ВВП вместо того, чтобы вносить в него позитивный вклад? В-пятых, есть и еще один момент, который сейчас становится особо значимым: ВВП не учитывает никаких побочных следствий от производства товара или услуги, так называемый экстерналий — например, воздействия на природную среду или возможных социальных последствий, которые могут оказывать те или иные производства и которые в итоге потребуется преодолевать усилиями всего общества.

В 1980-е и 1990-е гг. многие экономисты и футурологи уже выражали скепсис в отношении показателя ВВП, так что все сказанное выше ново лишь отчасти. Однако основные попытки ученых конца ХХ в. были направлены на поиск другого показателя (в качестве замены предлагались так называемый Индекс устойчивого экономического благосостояния [ISEW]604, Индикатор подлинного прогресса [GPI]605 и даже Индекс счастья [Happiness index]606), однако ни один из них не стал (да и не мог, на мой взгляд, стать) альтернативой валовому внутреннему продукту. Не претендуя на истину в последней инстанции, я бы сказал, что нужно искать ответ не на вопрос о том, какой индикатор заменит подсчет созданной в течение года стоимости, а о том, имеет ли смысл вообще вести ее подсчет. На мой взгляд, единственным репрезентативным показателем, описывающим современную экономику, является валовое внутреннее богатство (Gross domestic wealth), или ВВБ, отражающее рыночную оценку всех активов, которыми обладают хозяйствующие субъекты, за вычетом общей суммы их обязательств.

Подобный показатель, на мой взгляд, является гораздо более адекватным для понимания состояния экономики, чем традиционный показатель ВВП. Будучи составлен из оценки активов, принадлежащих частным лицам, непубличным компаниям и правительству, а также совокупной стоимости акций публичных компаний, находящихся в собственности резидентов и скорректированный на объем их совокупной задолженности, ВВБ лучше отражает экономический прогресс, чем ВВП. В нем удается учесть стоимость не оцениваемых в финансовых показателях активов через оценку производящих их компаний; то же самое касается и уникальных товаров или их копий. Наконец, данный показатель гораздо лучше определяет реальное состояние экономики, чем ВВП — достаточно, например, обратиться к нынешнему экономическому кризису. В традиционных оценках мы видим катастрофическое падение ВВП и вдобавок к нему резкое увеличение государственного долга, что, несомненно, указывает на крайне негативную динамику. При использовании альтернативного показателя мы видим, как увеличение госдолга воплотилось в росте национального богатства через повышение стоимости активов — причем с высокой степенью вероятности может оказаться, что ни общее благосостояние общества, ни качество жизни людей не снизились, и рост богатства продолжится после выхода из ограничительных мер. Измерение показателя ВВБ на той же ежеквартальной основе может дать более точное представление об экономическом прогрессе, чем счет вновь созданной за определенный короткий период стоимости.