Экономика без догм: Как США создают новый экономический порядок - [37]

Во-вторых, государственный долг Соединенных Штатов также представляет собой нечто существенно отличающееся от долга других стран. Занимая, американское правительство принимает на себя обязательство через некое количество времени выплатить держателю облигации большее количество долларов, не гарантируя при этом того, сколько будет составлять эта сумма в других валютах и/или какова будет ее покупательная способность. Эти долговые обязательства, номинальная стоимость которых на 1 июля 2020 г. составила $26,43 трлн558, находятся в собственности американских и иностранных инвесторов в соотношении приблизительно 73 к 27%559. Да, на первый взгляд этот долг велик, но дефолт по нему невозможен. Прежде всего потому, что американское правительство не испытывает никакой проблемы с получением денег, необходимых для осуществления выплат по долгу: я уже отмечал, что в последнее время, когда привлечение новых средств в бюджет требовало немедленных действий, практически все выпущенные правительством в рамках «коронакризисного» пакета мер облигации были тут же приняты на баланс ФРС, то есть бюджет был профинансирован эмиссионными деньгами. То же самое случится, если правительство столкнется с гипотетическими требованиями внешних держателей долга — ведь выплата по долгу в таких условиях представляется мерой чисто технической, а отказ от выполнения обязательств разрушит всю финансовую систему, и поэтому первую всегда предпочтут второму. Характерно, что этого, похоже, не понимают и не хотят понимать за пределами США: так, например, глава Сбербанка Г. Греф, по должности обязанный иметь о современной финансовой системе некоторые представления, недавно публично заявил, что «Соединенные Штаты Америки могут себе позволить совершенно спокойно в короткие сроки эмитировать $3 трлн долга, разместив их на рынке среди инвесторов всего мира (курсив мой. — В. И.)»560, очевидно, не осознавая того факта, что американцы в ходе недавнего кризиса этого не делали. Отличием такой ситуации от наблюдающейся в остальном мире является тот факт, что большинство развивающихся стран, чтобы привлечь средства на мировых рынках, вынуждены занимать в иностранной валюте. Собственно, с этим и связаны самые известные дефолты: латиноамериканские в начале 1980-х гг. (перед тем суммарный долг стран региона вырос с $75 млрд в 1975 г. до $315 млрд в 1983-м)561, Мексики в 1994-м562, Эквадора и Аргентина — в 2000–2001 гг.563 Аргентина, за последние 40 лет шесть раз допустившая неплатежи по своему долгу, занимала в собственной валюте, которая была привязана к доллару, и поэтому ситуация была аналогичной. Во всех этих странах существует непреодолимая проблема: их центральные банки не эмитируют международные валюты, в которых осуществляются заимствования; поэтому, чтобы вернуть занятые средства, правительствам приходится переводить налоги, собираемые в национальной валюте, в валюту кредитора — и вот тут и возникает тот «разрыв», которого не существует в США, странах ЕС или Японии, где кредиты привлекаются в валюте страны-заемщика. У США сегодня именно поэтому, если дополнить П. Кругмана, нет не только внешней торговли, но и внешнего долга. Пределы прочности данной системы демонстрирует нам та же Япония, которая имеет номинированный в иенах государственный долг, приближающийся к 240% ВВП564, и при этом не дает повода рассуждать о близости своего дефолта.

Еще одним крайне важным моментом, который необходимо иметь в виду при оценке устойчивости американской экономики, является размер и динамика не только государственного, но также корпоративного долга, а также обязательств домохозяйств — ведь очень много говорится о закредитованности американских фирм и граждан. Однако и тут дела обстоят не совсем так, как это обычно представляется.

Корпоративный долг в США в последние полвека рос намного меньшими темпами, чем можно было предположить, и, что самое важное, с момента формирования новой финансовой системы его динамика не изменилась. Накануне отмены золотого обеспечения доллара, в середине 1971 г., он составлял $378 млрд565, или 32,84% ВВП; к концу третьего квартала 1990 г. он вырос до 43,06% ВВП — и с этого времени почти зафиксиpовался. Соответствующий график566 хорошо показывает, что всякий раз во время резкого ускорения роста, предшествующего кризисам, показатель выходит на новые максимумы, но затем компании выплачивают долги и берут новые весьма осторожно. В итоге в конце 2018 г. отношение корпоративного долга к ВВП в США составляло всего 45,89% ВВП, а сам он достиг уровня $9,6 трлн567 (для сравнения: в тот же момент в Германии этот показатель составлял 57,5%, в Японии — 102,8%, а в Китае — 153,6% ВВП568). Иначе говоря, в отношении к ВВП Соединенных Штатов совокупный долг небанковского сектора в последние полвека рос в 3,5 раза медленнее, чем увеличивались обязательства федерального правительства. Однако куда более интересно иное: отношение обязательств компаний не к абстрактному показателю ВВП, а к результатам деятельности корпоративного сектора — и в первую очередь к показателю капитализации. Если взглянуть с этой стороны, мы увидим весьма неожиданную картину: суммарные обязательства американских компаний за прошедшие полвека сократились с 43,2% до 31,4% их совокупной капитализации569 (для сравнения: внешний и внутренний долг российских компаний на начало 2020 г. составил 86,3% капитализации всех публичных компаний страны570).