Екатерина Великая. Завершение Золотого века - [13]

Видя неудовольствие государыни, Чернышев замолчал, собираясь с мыслями, Засим вновь заговорил:

— Намедни, Чичагов донес, что теперь он выставил посты на маяках, кои будут предупреждать о приближении противника.

— Посмотрим, каковой толк будет из всех оных потуг, — саркастически заметила государыня.

Ей не верилось, что оное даст каковые-то результаты, но их не долго пришлось ждать.

Заблокированные после Красногорского сражения, в Выборгском заливе корабли шведов уже месяц стояли в глубине Выборгского залива, их несколько фарватеров сновали между островами и мелями, пытаясь вырваться, но русские посты на маяках пресекали их движение. Кронштадская эскадра вице-адмирала Круза и флот Чичагова развернулся противу Шведского. Хотя, Екатерина торопила, адмиралы почти месяц сжимали блокаду. Кораблям короля Густова не удавалось перейти в контролируемые Швецией финские воды из-за белых ночей, не позволявших действовать скрытно, а такожде из-за юго-западных ветров, неблагоприятных для шведского парусно-гребного флота, общей численностью до четырех сот судов с тремя тысячами орудий и более тридцати тысяч матросов и солдат на борту.

Русский Балтийский флот, блокировавший оба морских прохода, ведущих в Выборгский залив, дожидался подхода гребной флотилии вице-адмирала принца Карла Генриха Нассау-Зигена со стороны Кронштадта. В блокаде шведского флота приняли участие основные русские силы из пятидесяти линейных кораблей, фрегатов и малых кораблей с почти тремя тысячами орудий и около двадцати одной тысячи матросов на борту. Такожде в оном участвовала эскадра поддержки — двадцать галер под командованием капитана Петра Слизова, восемь гребных шхерных фрегатов под командованием вице-адмирала Тимофея Козлянинова и около полусотни малых галер.

Вдруг, двадцать второго июня, во время военного совета шведского командования, подул долгожданный благоприятный для шведского флота северный ветер. Король Густав решился на отчаянный шаг: на прорыв сквозь русскую блокаду. По его приказу, шведские суда начали обстрел русских береговых батарей. Одновременно шведские шлюпки, под командованием подполковника Якоба Тёрнинга, атаковали русскую эскадру западнее острова Васикансаари в западной части Бьёркского пролива. С большим трудом перед самым сражением офицерский состав уговорил короля Густова покинуть корабль «Серафимерорден», и пересесть на шлюпку. Личный состав, не участвовавший в управлении боевых действиях, укрылся в трюмах. Шлюпка с Густавом благополучно прошла под русскими ядрами. В то же время, шедший западнее гребной строй, состоявший из фрегатов, нескольких пушечных шлюпок и тендеров, под командованием Тёрнинга, рассёк первый ряд русского заграждения и вступил в схватку со вторым. Шведский корабль-турум «Стирбьорн», несмотря на ураганный обстрел, сумел прорваться через заслон, нанеся значительный урон флагманскому кораблю Повалишина «Святой Пётр» и бомбардирскому судну «Победитель».

Взорвавшиеся два шведских судна, усеяли поверхность прохода множеством обломков. Взрыв нанёс серьёзные повреждения шведским кораблям, прорывавшимся через русское заграждение. Клубы дыма, вставшие над заливом, резко ограничили видимость для команд и канониров обеих сторон. Тем не менее, соединения русских кораблей, блокировавшие выход из залива, вскоре были окончательно рассечены стремительным продвижением шведов. Русская блокада соединённого шведского флота в Выборгском заливе была прорвана.

Шведский парусный флот, уцелевший при прорыве блокады в Выборгском сражении, ушёл в открытое море, затем направился на ремонт к морской крепости Свеаборг близ Хельсинки. Хотя Чичагов преследовал врага до самого Свеаборга, однако, будь он решительнее во время сражения, вполне возможно было в том сражении взять в плен самого шведского короля. Однако, шведский флот потерял шестьдесят семь кораблей, русские же — ни одного корабля. Теперь вражеской стороне нечего было и думать о высадке десанта и захвате Санкт-Петербурга.

* * *

Казалось, что князю Таврическому не до дел насущных. Однако он их никогда не забывал, предпочитая отдаваться работе в ночное время, когда не надобно было ухаживать за женщинами. Он с аттенцией просматривал сотни бумаг, делая в них специальные пометки, после чего их разбирал его неизменный секретарь и близкий друг, Василий Степанович Попов, коий обрабатывал и отсылал их нужным лицам или в соответствующие департаменты.

Курьеры от начальников частей то и дело прибывали в Яссы с донесениями и за получением приказаний главнокомандующего. Жизнь в Яссах кипела, полная всяческих событий и любопытных казусов, кои пересказывались из уст в уста адъютантами, курьерами и генералами.

Среди них чаще других собирались родственники главнокомандующего Павел Потемкин и Александр Самойлов с женами, коих обхаживал князь.

— Слыхал про ротмистра Линева, курьера от генерал-аншефа Суворова, прибывшего третьего дня? — спросил Павел Сергеевич.

Самойлов переспросил:

— Ротмистра Софийского кирасирского полка? Знаю его. Он известен, как умный, образованный и богатый человек, но чрезвычайно невзрачной наружности: сам высок, но лицо узкое, глаза тоже узкие, крупный нос…