Екатерина Великая. Греческий прожект - [47]

Потемкин рассмеялся:

– Умер, бедняга, от недоедания… У нас на Руси люди в таковых случаях приговаривают: «Совсем было приучил цыган кобылу не есть, а она взяла да подохла!»

От сей поговорки некоторые захихикали. Государыня Екатерина улыбнулась, но вздохнув, молвила:

– Понеже сей король не имел собственных детей, трон унаследует его племянник, сын принца Генриха.

Потемкин развел руками:

– Более некому. Чаю, у нового короля нет, и не будет макиавеллиевого ума дяди Фрица. Уж не знаю, к добру ли он, али к худу для нашей политики, одно ведаю: делая зло, на добро нечего надеяться. Чаю, сей молодой король ведает об том.

– Время покажет, – молвила императрица. – И весьма скоро: «струны готовы, недалеко и до песен», – добавила она многозначительно.

Записки императрицы:

Умер Прусский король Фридрих Второй. Мыслю, Павел Петрович в большом горе.

Вышла трагедии Ивана Крылова «Филомела» и «Проказники», в которой высмеял нашего лучшего сочинителя Якова Борисовича Княжнина под именем «Рифмокрада» его жену Екатерину Княжнину, урожденную Сумарокову, под именем «Таратора». Вижу – горазд сей, весьма тяжелый на вид, писака Крылов!

Издан Нами указ писать в письмах и прошениях – «подданный», а не «раб».

* * *

Неожиданно, в кабинете императрицы, завязалась эмо-циальная беседа князя Потемкина с французским посланником.

Потемкин, сверкнув своим единственным глазом, весьма категорично заявил:

– Вы ведь сами подстрекаете турок против нас! Что же вы хотите после этого?

Слегка опешивший французский посланник, быстро нашелся:

– Мы вовсе их не подстрекаем! – горячо возразил он. – Но мы можем потерять всяческое политическое влияние на них, естьли, зная о ваших действиях на Кавказе и приближении ваших войск к Турции через Грузию, ведая о деятельном вооружении войск и недружелюбном поведении ваших консулов в Архипелаге, не станем советовать Порте, думать об обороне, и не доверяться слепо вашим мирным уверениям.

Князь Потемкин, уставившись на де Сегюра скептическим взглядом, сказал с недоброй ухмылкой:

– Нам приписывают предприятия, о коих мы и не помышляем! Я знаю, что распускаются ложные слухи о восстановлении Греческой империи, о будущем назначении великого князя Константина императором. Меня же представляют каким-то алчным завоевателем, вечно возбуждающим к войне. Все оное – суть выдумки! Я весьма хорошо понимаю, что разрушение Турецкой империи есть дело безрассудное. Сие сотрясло бы всю Европу! К тому же, естьли бы мы, в самом деле, имели таковое намерение, то разве не согласились бы прежде с Франциею? Мы, на самом деле, ничего не желаем, опричь мира. К тому же, всем известна пословица: «Si vis pacem, para bellum!». – Хочешь мира, готовься к войне!

Де Сегюр, выслушивая Потемкина, прекрасно понимал, что правды в его словах мало. Конечно же, князь знал, что завоевание Турции потрясет мир, но все-таки, восстановить Грецию и поставить там императором Великого князя Константина, есть огромное желание и его, и императрицы. Светлейший князь, понимая, что де Сегюр догадывается об его истинных намерениях, бросил на него уничтожающий взгляд.

– Можете ли вы, – продолжил он с повышающейся интонацией, – сказать то же самое, предпринимая действия в защиту турок даже и тогда, когда русские их еще не трогают? Мои агенты работают и ставят нас в известность о ваших происках. Для чего совсем недавно Франция послала в Константинополь инженеров и офицеров французской армии, кои укрепляют фортификации турецких крепостей и толкуют токмо о войне?

Де Сегюр паки возразил, но уже в обиженном тоне:

– Ваши грозные приготовления в Херсоне, вооружение морской эскадры, коя в полтора дня может явиться под Константинополь, заставляют нас, как союзников турок, советовать им, предпринять нужные меры, чтобы поставить себя в оборонительное и, готовое к бою, положение.

Потемкин нервно прошелся, тяжело топая своими башмаками и оправляя рукава своего камзола. Подойдя к Екатерине, тихонько, токмо для нее промолвил на русском языке поговоркой:

– «Хвалилась синица море зажечь»!

Засим паки перешел на французский:

– Знатно! Я решительно объявляю, что готов письменно заверить вас: мы не тронем турок, но помните, что естьли они нападут на нас, то быть большой войне, и мы пойдем, как можливо далее по их басурманской империи.

Он пронизывающе смотрел на француза глазом, который метал искры. Набравшись смелости, де Сегюр продолжал защищаться:

– Есть ли вы доподлинно хотите токмо мира, то имеете верное средство достигнуть его сближением с Францией. Когда мы станем действовать согласно, то нашего влияния достанет, чтобы поддержать спокойствие в Европе. Хотелось бы, чтоб вы верили, что политика нашего правительства – миролюбивая и прямая, что мы никого не подстрекаем, а стараемся токмо удерживать тех, кто стремиться к завоеваниям и угрожают спокойствию Европы.

Екатерина наблюдала, как Потемкин, косо взглянув на француза, долго смотрел пред собой в пространство, засим, подошед к де Сегюру, похлопал его по плечу.

– Полагаю, что, в самом деле, вашего влияния, друг мой, в купе с маркизом де Верженнем будет достаточно, дабы урегулировать всякое беспокойство в Европе.