Екатерина Великая. Греческий прожект - [49]

Все паки переглянулись, показывая глазами, что им все понятно.

* * *

После отставки Ермолова и примирения с князем Потемкиным, по его настойчивой рекомендации, императрица Екатерина Алексеевна изволила милостиво согласиться на приезд в Россию еще одного француза, друга графа де Сегюра – принца Шарля Нассау-Зиген. Сидя со Светелейшим князем наедине в кабинете, она говорила:

– Коли вы так настаиваете, князь, я разрешаю ему плыть по Черному морю с русским флагом… Лишь бы турки дали ему проход. С них может статься: не пропускали же они недавно колико наших торговых судов.

– С них может статься, – сердито повторил за ней князь. – Но никуда они не денутся, пропустят!

– Дай-то Бог, князь! Что касаемо меня, то скажу более того: я жалую вашему Нассау земли в Крыму. Пусть осваивает и облагораживает новые русские земли.

Губы Светлейшего изогнулись в довольной улыбка:

– Сей принц, милостивая государыня-матушка, прибудет в Киев, куда вы приедете, как мы договорились, в начале января. А я, государыня, должон просить вас, отпустить меня в мою Новороссию, дабы приготовить все к вашему приезду.

Екатерина медлила с ответом. Ей никак не хотелось расставаться с ним. Обратив на него свой приветливый взгляд, она жалобно промолвила:

– Милостивый и любезный князь Григорий Александрович! Я понимаю, что вы рветесь скорее в свое наместничество, но что мне, слабой женщине, делать без вас со всеми надвинувшимися делами?

Светлейший смотрел на нее, иронически морща губы.

– Не могу же я, кормилица моя, высиживать здесь все время, тогда, как меня ждут дела в наших новых землях, да и Вас, государыня-матушка, надобно встретить там подобающим образом, на зависть всему миру. А для того, я должон быть на месте, стало быть, все подготовить, предупредить, предусмотреть, не так ли?

Екатерина опустила глаза. Поправила свой рукав, затем складку на шелковом платье, и с сожалением согласилась:

– Может статься, князюшка… Что ж, большому кораблю большое плавание. Спаси вас Бог, друг мой! Как жаль, что всю дорогу до Киева, я буду ехать без ваших остроумных шуток. С тоски можливо будет умереть!

– Ой-ли, государыня-матушка? С вами будет ехать букет весельчаков: едино Нарышкин чего стоит! Да и граф Строганов. Я уж не говорю об австрияке Кобенцеле, и французе, красавчике графе Сегюре…

Екатерина, с грустью в голосе, молвила:

– Согласна, они не скушные люди, но разве можливо сравнить с вами, друг мой…

Улыбаясь, Потемкин, сидящий рядом с ней в кресле, облобызал ее руку. Засим, с воодушевлением молвил:

– Потерпите, государыня! Обещаю – на моей вотчине, вам не будет скушно ни минуты! Для вашего увеселения, я буду усердно работать день и ночь!

Екатерина ласково окинула его повеселевшими глазами:

– Что ж такое особливое ожидает меня в тамошних местах? Теряюсь в догадках, Светлейший князь!

Князь сочувственно вздохнул:

– Не спрашивайте, государыня моя: все увидите, не так много осталось ждать.

Екатерина, поднимаясь, молвила:

– Хоть бы турки не зашевелились, не помешали бы нам осмотреть Крым.

Потемкин, поднимаясь следом за ней, досадливо хлопнул шпагой себя по голени:

– Пусть попробуют… Да и с чего бы? Яков Булгаков недавно встречался в Турции с французским посланником Шаузелем: спор о Грузии как-будто поутих. Турецкий Диван обещал не оказывать теперь содействие лезгинам и черкесам, набегов не будет.

Екатерина заломила бровь:

– Боюсь, однако, несмотря на запрет турок, Ахалцихский паша будет поощрять разбои и делать набеги на грузинского царя. Колико раз он нарушал всякие соглашения и перемирия…

Потемкин нервно прошелся. Глядя себе под ноги, хмуро изрек:

– Ничего. И на него управу найдем. – Он поднял голову, бросил короткий взгляд на Екатерину:

– Вы, государыня-матушка, посодействуйте французу де Сегюру в его предприятии с торговым соглашением, а то ведь чуть не плачет, никак не подписывают министры документ, особливо чинит препятствия вице-канцлер граф Остерман.

Екатерина раздраженно поправила рукава своего атласного платья:

– Боже мой, я уж устала наставлять оного вице – канцлера, придется выразить свое недвусмысленное недовольство его службой.

– Потребуйте, Екатерина Алексеевна, чтобы договор был подписан до вашего отъезда на юг, понеже, неизвестно что и как за время вашего отсутствия произойдет. А нам надобно, чтобы Франция видела в нас союзников, чтобы не подстрекали турок противу нас, понеже к войне с Портой мы еще не готовы.

– Да, конечно, друг мой любезный, я немедленно прикажу, чтобы все препятствия к оному были устранены… Фитц-Герберт тоже упрашивает о подписании подобного договора, не желая терять все преимущества, кои имели.

– Понятно, что ему не с руки терять оныя в торговле с нами. Екатерина прошла к клетке с канарейками, кои недавно подарил ей Потемкин. Птицы прыгали с ветки на ветку и переговаривались на своем птичьем языке. Она подсыпала им корму.

– Вы ведь знаете, князь, что принц де Линь объявил о нашей предстоящей встрече с королем Иосифом Вторым на берегах Днепра, а польский король Станислав-Август желает встретиться со мной в Каневе.

– Ведаю, Екатерина Алексеевна, встречи сии будут плодотворны. – Потемкин умилительно взглянул на императрицу. – Впрочем, с вашими дипломатическими способностями, они не могут быть бесполезными.